Сумасшедшая шахта

По крайней мере, мне так показалось, что растворился. Скорее всего, я на минуту потерял сознание от перенапряжения. Когда я пришел в себя на полу, все происшедшее мне показалось страшным сном и казалось до тех пор, пока глаза мои не наткнулись на лежащего навзничь Хачика. Я, хромая (бедро продолжало кровоточить) подошел к бандиту и принялся рассматривать его шею. Она была неестественно длинной и вся в красновато-бурых пятнах. В это время дверь кают-компании открылась и, повернувшись к ней, я увидел входившую Инессу. В переднике в приятный голубой горошек и такой же косынке. Приветливо кивнув головой, она, как ни в чем небывало, направилась к кухне и скоро там старательно загремела посуда. Ошарашенный я опустился на пол и, обхватив лицо ладонями, начал мерно, как тихий сумасшедший, раскачиваться. Раскачиваться, дабы укачать изменивший мозг...

"О господи! Куда я попал? Как мне жить в этом душевнобольном мире? цирковым мотоциклистом закрутилась по черепной коробке мысль. - Здесь нет ничего определенного, здесь нет ничего неотвратимого, даже смерти... даже смерти"...

И тут на плечо легла рука. И мгновенно память нарисовала недавно пережитую картину - монстр-Шура медленно подходит сзади к считающему деньги Хачику, подходит и кладет ему свою смертоносную руку на плечо... "Есть смерть! Есть неотвратимая! - взорвалось в голове. - Она обманула тебя!" И тут же другая - "Хватит быть окаменевшей от страха куклой! Встань, вцепись в ее ощерившуюся позвонками шею!"

И я вскочил, повернулся и чуть не испустил дух от удивления, увидев перед собой... улыбающуюся Ольгу!!!

- Ты??? Ты жива???

- А как же? Ты, что, не видишь?

- Я видел тебя мертвую!!!

- Пуля в медальон попала... - с места в карьер захныкала Ольга и слезы ручьем потекли у нее по щекам. - Теперь я не смогу носить глубоких вырезов... Едва его из себя вынула...

- Покажи... - не поверил я.

Ольга задрала подол белоснежной кофточки (она успела переодеться) до подбородка и мой взгляд недоуменно уперся в запекшуюся ранку размером с пятирублевую монету. Она располагалась как раз между чашечками хорошо знакомого мне шелкового бюстгальтера.

- Зашьем сейчас! И видно не будет. И мужики твои шрам этот залижут... Ложись на кровать, я тебе рану обработаю.

***

Ранку пришлось зашивать. Я смазал ее йодом, тут же смыл его водой, принесенной Инессой, и аккуратно, мелкими стежками зашил.

- Если что, в Москве переделают! - сказал я довольно любуясь плодами труда, заставившего меня забыть о собственных ранах. Налюбовавшись, заклеил ранку пластырем и вдруг вспомнил выпученные глаза шофера "Мерседеса".

- Слушай, - обратился я к Ольге, уже облачавшуюся в свою кофточку. - А чего это шофер Хачика на нашу сторону переметнулся? Жизнь, можно сказать, за нас положил?

- Не знаю... Когда ты ушел, он буянить начал, отвязаться пытался, матерился гадко, весь покраснел от натуги. А Ирина Ивановна сказала мне, что ее бабушка поселковой колдуньей была, всяким заговорам ее обучила, в том числе и успокоительным, и попросила меня минут на пятнадцать их вдвоем оставить... Когда я через пятнадцать минут вернулась, Вовик уже смирным был и за ней наблюдал преданным собачьим взглядом... Ничего странного, я о таком колдовстве много раз слышала и в журналах популярных читала, говорят, на тупых и вялых оно успешно действует...

- А куда она потом подевалась?

- Когда мы тебя с Худосоковым увидели, мы разделились. Она с Вовиком за одну кучу пошла, а я за другой спряталась... А сейчас она где-то в здании. Умывается, наверное...

- Замечательно, а если не секрет, что в медальоне твоем было?

- Ничего... Я его на будущее покупала... Чтобы носить в нем фотографии мужа и дочери Леночки...

- Спасли они тебя... Давай, теперь меня лечи.

Ольга осмотрела мои пробоины, покачала головой и пошла за Инессой на кухню. Дева Мария Дубль Два явилась с всякими склянками и скляночками из темного стекла и хирургическим пинцетом (наверняка в мирное время использовавшимся как орудие извлечения перьев из куриных оконечностей). Следующие десять минут она ковыряла им в моих ранах на плече и бедре.

Вытащив пули, Инесса смазала меня мазями из склянок, дала что-то гадкое из них же выпить, а потом сказала:

- Ничего у тебя не задето. Мазь Шурина самодельная к вечеру все заживит... Будешь как новенький... А вот Ваня Елкин...

И, закрыв лицо руками, всхлипывая, побрела на кухню.

***

Лишь только мы с Ольгой собрались идти искать Бориса с Колей, вошел Шура. Обычный Шура с ласковыми глазами, Шура, чем-то напоминающий мешок с трухлявой соломой. Ничего не сказав, оклемавшийся монстр взялся за ноги приснопамятного Хачика и утащил его из комнаты. Минут через двадцать вернулся и виновато сказал:

- Нет вашего Коли нигде... Идите, ищите. Вы ведь знаете, где его оставили... Может быть, вам повезет.

- А Борис где?

- Борис... Он с Иркой куда-то ушел...

- Как??? А Инка.?..

- Инка ему отставку дала... Задержка у нее второй день, забеременела видно...

- Замечательно... А Худосоков где? Оладушки печет?

- Нет, он теперь хороший...

- Ты имеешь в виду - хороший Худосоков - мертвый Худосоков?