Сумасшедшие двадцатые (СИ)

Не может пошевелиться, зная, что Клаус Майклсон выстрелит, ведь он еще никогда не проигрывал и сейчас не проиграет, убьет его, посчитав предателем так и не узнав правды, не узнав того, что Марсель Жерар делал все ради любви, ради любви к Ребекке.

"Он выстрелит и прольется кровь", - проносится в мыслях Керолайн, прежде чем ее рука опускает его руку, держащую оружие. Она не могла допустить этого. Допустить пролитой крови, будь то виновный или невинный. Она знает, что Клаус Майклсон жесток, не испытывает таких чувств, как любовь или вина. Он не испытывает чувств уже давно и достаточно много пролил крови, чтобы остановиться.

— Нет! - открыв глаза, громко и четко твердит Керолайн.

— Уйди с дороги, - шипит Майклсон.

— Нет! Их вина только в том, что они полюбили друг друга и готовы умереть за эту любовь? - вздыхает Форбс, заглядывая в его глаза. — Я верю только в то, что тот, кто способен любить, достоин спасения.

— Уходи вместе с ней, Марсель, и наблюдай, как она медленно умирает, - рявкает Майклсон, отталкивая от себя блондинку и проходя в дом.

— Значит это был Марсель, - тяжело дышит Лили обнимая сына. — Я так хотела, чтобы ты был счастлив Стефан? Что теперь будет?

— Оформлю все необходимые документы на развод и мы вернемся в Италию, - заверяет мыть сын. — Я обещал ей, что буду счастлив.

Глаза открыты, и теперь Марселя с Ребеккой на его руках. Их окружают Элайджа, взволнованная Фрея, которая не сдерживает своих слез, видя угасающую сестру. Кетрин снимает пальто со своих плеч, набрасывает его на плечи Ребекки.

— Все хорошо, - тихо-тихо пытается прошептать немеющими губами Ребекка. — Элайджа, береги семью и следи за Ником. Фрея, пообещай, что ваша свадьба с Люсьеном будет весной.

— Обещаю, сестренка, - рыдая, пытается произнести она.

— Побереги силы Ребекка, - говорит Элайджа, проводя рукой по волосам Ребекки.

— Отнеси меня в доки, Марсель, - пытаясь приподнять голову, еле шевелит губами Ребекка.

— Выполни ее просьбу, Марсель, ведь доки - любимое место в городе моей сестры, - одобрительно кивает Элайджа. — Иди.

Ворота открыты, и Марсель идет вперед, держа на руках смысл своей жизни, который с каждой секундой угасает.

Сквозь темноту, туман и холод ноября, застывающие на лице слезы Марсель Жерар выполнит ее последнюю просьбу, принесет ее в доки, усядется с ней на край асфальтированной платформы, будет наблюдать за уходящими кораблями, на одном из которых они должны были уплыть и обрести свое счастье, но она умирает. Умирает, и теперь ненужные билеты на корабли оказываются в воде, промокают и тонут. Она умирает в объятьях возлюбленного, и для Ребекки Майклсон это счастье.

Уличные фонари погасли, а Марсель не отпускает ее, смотрит на нее и молчит.

— В ноябре небо какое-то грустное, все дышит печалью, - сказала она. — Ты какой месяц любишь?

— Ребекка, не трать силы, - вздыхает Жерар, смотря на нее.

— Я люблю ноябрь, потому что небо серое, чувствуется печаль одиночества, сердце тревожно бьется, кажется, будто становится сильнее. В воздухе ощущается какое-то оживление, и находишься в предвкушении настоящей зимы, - шевеля губами, говорит она, пытается посмотреть на небо.

Она посмотрела не него, замерла и замолчала. Замерла такая красивая. Она его слабость или сила. Счастье - невидимые крылья. Они верили в свое счастье, а теперь их крылья счастья обрезали. Где их обещанное счастье? Растворилось. Исчезло. Счастье оказалось лживым, а их невидимые крылья обрезаны. Он смотрит в ее глаза, что отражают небо.

Чувства у него в груди знают только зло и гнев, ведь Марсель не желает отпускать Ребекку, но и спасти ее не может, ощущает свое бессилие перед смертью. Все как в дурмане, слезы. Но кому толк от его слез и бессилие, того, что он не желает отпускать свою любовь? Все как в дурмане, что Жерар не помнит тот момент, как его глаза закрываются, и он погружается во тьму.

Рассвет. Холодное утро ноября. Фонари уже давно погасли. Он так и уснул, опустив свою голову на ее грудь, а она замерла, смотря на небо. На его глазах сохнут слезы, ведь лучше бы он умер вместе с ней, чем вот так расплатился за все. Лучше бы он нашел покой в смерти, чем вот так потерять ее и жить в этом мире без нее.

Ребекку Майклсон тихо похоронили в тех доках, чтобы открыв глаза она уже не была прежней.

Гудок корабля – первое, что слышит Ребекка Майклсон, шевелит рукой, и понимает, что ее сердце бьется в груди. Сердце бьется, а значит, она жива. Жива, осматривается по сторонам, картинки расплывчаты, но этого хватает, чтобы осознать, что она находится в доках, на ней лишь легкий халат и пальто, а рядом с ней Марсель.

— Марсель! – толкая его, кричит Ребекка.

— Что? – открывая глаза, проговаривает он, ощущая ее руки на своей шеи.

— Я умер, - проговаривает он. — Я, наверное, умер.

— Идиот! Я жива! Жива! – кричит Ребекка, что ее высокий тембр голоса пугает птиц.