Сумасшедшие двадцатые (СИ)

— Вода, - вошедший в комнату Джош спешит передать стакан воды в дрожащие руки Ребекки, которая услышав его голос, приподняла голову.

— Выпей воды и тебе станет легче, - Марсель придерживает своими руками стакан, чтобы Ребекка случайно не разбила его.

— Легче не станет, Марсель, - вздыхает, подносит к губам стакан воды девушка.

— Какая красивая сумочка, и почему она валяется на полу, - замечает Джош, поднимая с пола кожаное изделие.

— Видимо, упала, когда заносили вещи, - говорит Марсель.

— Моя любимая сумочка, - Джош передает сумочку в руки Ребекки, и та спешит открыть ее, чтобы посмотреться в зеркало, прикрепленное внутри сумочки, и среди модниц подобные изделия пользовались необычайной популярностью.

— Деньги? – произносит Марсель, ведь как только он заглядывает в содержимое сумочки, то замечает аккуратно сложенную пачку купюр и футляр губной помады.

— У нас есть деньги! – восклицает Ребекка, доставая флакон помады, и как только та открывает верхнюю крышку, выкручивает твердое содержимое, то понимает, что эта новая, ярко-алая помада, которой ранее у Ребекки не было. И ей не трудно догадаться, что это проделки Кетрин, и блондинка с радостью опробует новую помаду, крася ей свои губы, а деньги дал ее старший брат. — Это все Элайджа! Это его деньги! Теперь у нас есть деньги, Марсель!

— Мы что-нибудь придумаем, Ребекка, – убеждает ее Марсель, старается улыбнуться, когда та смотрит на него, но как только Ребекка произносит имя своего брата, тот вспоминает слова Роже, и понимает, что Элайдже грозит опасность. — Ребекка, послушай меня очень внимательно. Клаус и Элайджа ужинают сегодня с какими-то деловыми партнёрами, их нужно предупредить, потому что Элайдже грозит опасность. Я не знаю, что задумал Роже, но он желает припугнуть Клауса, подействовав на него через Элайджу.

— Я придумаю, как предупредить домашних. Да, в особняке есть телефоны, и я сейчас же позвоню туда, – блондинка настроена решительно, подходя к телефону, который стоял в парадной дома Джоша. И плевать, если телефонную трубку поднимет Клаус, а Марсель знает, что ей можно доверять.

Особняк Майклсонов.

— Вкусно? – спрашивает Клаус у дочери, которая запивает печенье теплым молоком с медом.

— Очень вкусно, папочка, - прожёвывая, пытается проговорить Хоуп.

— Осторожно, мой маленький волчонок и не стоит говорить с наполненным ртом, - говорит Майклсон.

— Хоуп! – выкрикивает Надя, которая пряталась за Евой, когда те прошли на кухню, но увидев малышку Майклсон, Надя взбодрилась, ведь сегодня ей не предстоит скучать.

— Элайджа уже ушел? – спрашивает Клаус у служанки.

— Да, но просил вам передать, что за ужин вы можете не переживать, и все пройдет, как нужно, - отвечает Ева, проходя ближе. — Надя проголодалась.

— Я буду кушать печенье вместе с Хоуп, - хлопает в ладоши малышка Петрова, а Ева поднимает ее, усаживается на стул и сажает Надю на свои колени.

— Это очень важно, чтобы управляющий складами согласился на наши условия, - Майклсон перебивает детский голосок Нади, а малышка даже не обращает на это внимание, тянется за печеньем, лежащим в тарелке.

— Нет, - возражает Хоуп, притягивая тарелку к себе. — Я не желаю дружить с тобой! Мама сказала, что ты мне не друг! Мы не будем больше играть.

— Хоуп, - вздрагивает Ева, а Надя, сидящая на ее коленях, спрыгивает, всхлипывает от подступивших слез, бежит прочь из кухни.

— Чему учит тебя твоя мать, Хоуп? – обращается к дочери, Майклсон оборачивая ее к себе, нахмуривает брови и его вид говорит только о том, что он недоволен.

— Мама сказала, что я не могу дружить с Надей, - тихим голоском говорит малышка, съеживается от страха, ведь такого взгляда отца она боялась.

— Но, ты ведь не хочешь этого? – продолжает он и добивается одобрительного кивка со стороны дочери. — Я поговорю с твоей матерью. Так нельзя говорить! Запомни это! Друзей предавать нельзя! Сейчас Нади больно из-за твоих слов. Ева, почему ты все еще здесь?

— Надя, - служанка словно отходит от шока из-за жестоких слов Хоуп в сторону трехлетней Нади и вспоминает о малышке Петровой, спешит выбежать из кухни в поисках Нади.

Звонок телефона заставляет Еву приостановить поиски Нади, поднять телефонную трубку.

— Особняк семьи Майклснов, слушаю Вас, - говорит чернокожая служанка.

— Ева, - после молчания заговорила Ребекка, а та, узнав ее голос, боится произнести и слова, ведь после стольких месяцев с ней разговаривает та, кто умерла для семьи. — Ева, это же я, Ребекка, но не подавай вида, что разговариваешь со мной. Элайджа может пострадать на сегодняшнем ужине. Предупреди Кетрин, поняла?

— Поняла, - отвечает она, кладя телефонную трубку на место.

Гудки. Майклсон смотрит на служанку, которая не может сдвинуться с места, как будто услышала голос, который не должна была слышать. Она не обещала, но должна предупредить об опасности, ведь просто так Ребекка звонить не стала бы.

— Кто звонил? – спрашивает Майклсон, а она словно ушла в себя, отвечает только несколько секунд.

— С ателье, сообщить, что заказ готов, - неуверенно шепчет та, отвечая на вопрос хозяина особняка.