Сумасшедшие двадцатые (СИ)

Привыкает к его теплу, готова отдать себя ему всю без остатка, быть с ним до потери пульса. Возможно, мужчины ненавидят сильных, смелых, ценящих свободу женщин. Но Тодд не такой как, они, ведь он полюбил Аврору. Она та и станет той самой на всю оставшуюся жизнь. Это она виновата, что не нахоходила нужного мужчину. Не только характер, но и ее безумство, потому что она не такая, как все. Аврора была одинокой, свободной и занятой. В этом мире она искала того, кто примет ее такой, какая она есть, и Тодд нашел ее. Понял ее без истерик, и теперь она спокойна, ведь нашла его. Такого земного и любящего. Теперь она мечтает, что однажды в их доме будет слышан детский смех. Спокойна, потому что он рядом с ней и просто поговорит с ней. Просто поговорит: о деле, о их будущем, о семье, о ценностях, о любви, о природе, о мудростях. Просто поговорит и не важно о чем. Просто поговорит с ней и поймет ее, и именно поэтому Аврора Де Мартель поверила в то, что Тодд именно тот, кого она искала. Тодд тот, кто верит в любовь и просто поговорит с ней, а главное, что им хорошо вместе, и что же с этим делать? Они не знают. Они просто нашли друг друга. Нашли того, с кем можно поговорить обо всем, о том, что они верят в любовь.

Новый Орлеан.

Властный социопат. Клаус Майклсон не поехал вслед за братом и сестрой. На сегодня с него хватило, и ему страшно от того, что эмоции взяли над ним верх. Непобедимый Клаус Майклсон плакал и все же боится потерять тех, кто ему дорог. Все пошло наперекосяк. Клаус Майклсон сломал жизни многим людям, и ему плевать, ведь тьма и так уже правит им. Его цель – власть и на этом пути у него только враги. Враги, которых всегда побеждал Майклсон, но оставался один. На пути крови он всегда оставался один. Один оставался во тьме. Весь остаток дня Майклсон посвятил тому, чтобы скрыть улики и трупы, заплатить шерифу Нового Орлеана сумму, который тот потребует взамен за то, чтобы тот озвучил городу официальную информацию и сделал вид, что ничего не было.

Измученный. Озлобленный. Возвращается домой и мечтает только о том, чтобы алкоголь забрал всю его боль. Поднимается в свою комнату. Может, все это королевство вымышленное. Может, королевство под названием Новый Орлеан выдумал сам Никлаус Майклсон.

Дергает дверную ручку и проходит в свою комнату. Замирает в пороге открывая бутылку виски и осматривает свою комнату: никаких обоев, только красный кирпич, а стены украшаю габилены известных мастеров и несколько работ самого Майклсона, шкаф, кресел, несколько скульптур известных скульпторов, на комоде стоит бюст исторической личности, ширма, цветок орхидеи стоит на столе, персидский ковер на полу, а высокие потолки украшают две люстры из венецианского стекла, на стенах висят светильники. Шикарная комната под стать владельцу.

Делает несколько янтарной жидкости, которая обжигает горло. Во тьме не сразу замечает девушку, спящую в его постели, и, пойдя ближе, задевает ногой стоящей на полу поднос с едой. Керолайн принесла ему ужин и, ожидая его возвращения, уснула. Любуется спящей Керолайн, касается кожи ее лица, волос и улыбается, а блондинка, ощущая чьи-то касания, сопит, открывает свои глаза, и ему удалось разбудить ее. Ему удалось разбудить ее и, увидев его Форбс, спешит спрыгнуть с постели, поправить покрывало, на котором она еще недавно сладко спала.

Растрепанные волосы, помятое лицо после сна, но она улыбается и смотрит ему в глаза, а тот молчит, отпивая алкоголь из горлышка бутылки.

— Мистер Майклсон, я ждала Вас, волновалась, принесла ужин, правда, все уже остыло, - говорит, понимая, что его явно что-то тревожит.

— К черту ужин! Убирайся! Оставь меня одного! – подсос летит в стену, что Керолайн закрывает лицо руками.

— Что случилось? – спрашивает она, не сдвинувшись с места. — Вам больно?

— Мне никогда не бывает больно, Керолайн, сперва я видел как на моих глазах тот, кого я считал предателем, защищает меня, и теперь я знаю, имя того кто затеял всю эту игру. После на моих глазах выстрелили в Ребекку, и я думал, что моя сестра мертва, в итоге Ребекка обманула смерть, и финал: три трупа и раненый Марсель, - смотрит в глаза, и теперь Керолайн знает всю правду. — Так что я был занят трупами, любовь моя.

— Мне жаль, я рядом с Вами, - пытается обнять, но тот отталкивает ее, словно не принимает ее доброту.

— Руки, - возмущается тот, но сдерживает Керолайн за запястья так, что она морщится от боли, но терпит. — Ответь мне на один вопрос. Ответь правду, потому что правду можешь сказать мне только ты.

— Я слушаю, - говорит Форбс.

— Было бы лучше, если бы меня не было здесь, если бы Марсель, и вправду, сверг меня и назывался королем Нового Орлеана? – спрашивает он, наблюдая за ее реакцией.