Сумасшедшие двадцатые (СИ)

Аврора Де Мартель смотрит на собиравшихся гостей в саду особняка Майклсонов. Тодд обнимает ее за талию, а ее взгляд уставлен только на жениха. Рискованно с ее стороны было приехать сюда. Так же рискованно было заколоть вьющиеся локоны заколкой матери украшенной драгоценными камнями, одеть коричнево-оранжевое рискованное платье, в котором не стоило появляться на улице, зато фурор на вечеринке был гарантирован. Легкое, прямое, узкое, обрисовывавшие фигуру так, что под него полагался минимум белья. Украшено бахромой, которая волнами колыхалась во время танца. Облачен в светлый брючный костюм, лакированные туфли и даже не смотрит на нее.

Аврора что-то старое и в его новой жизни ей нет места. Да, и она понимает это ухватившись за мужа, прижавшись к нему, только чтобы не видеть довольное лицо Майклосна. Как у нее хватило сил прийти сюда?

Решилась прийти сюда и набралась сил после того, как в один из вечеров, сидя в квартире брата допивала чай и болтала с Ирмой, которая взволнована скорым появлением ребенка на свет, а ведь Аврора взволнована не меньше, ведь Тодд уговорил ее посмотреть на мальчика с приюта, который заговорил с ним тем самым удивил Ками. О ‘ Кеннел была удивлена не меньше, когда Тодда и Аврора приняли решение взять мальчика под свою опеку. Доказать искупление своим поступком. Именно этого Тодд и желал для своей жены, а та готовилась стать в каком-то смысле матерью, опорой, для мальчика. Аврора обещала подыскать новую служанку для нее,ведь преданную Мелику она забирала вместе со своими вещами в новую квартиру. Она могла доверять только преданной и верной Мелике, которая всегда знала, что нужно делать и как успокоить Аврору, поддержать ее, была кроткой, а главное верной Де Мартель. Мелика не понимает, когда проверяя почту обнаруживает письмо из Нового Орлена, решает вручить его лично Авроре, которая спешит встать из-за стола и уйти в вою комнату, чтобы прочесть его.

Улыбается, открывая конверт, внимательно читает написанное аккуратным женским подчерком. Словно ножом по сердцу.

« Просим вас разделить нашу радость, посетив праздничную вечеринку и банкет в честь нашей свадьбы, которая состоится в особняке семьи Майклсонов девятнадцатого июня.

Будем счастливы вас видеть на празднике!

С искренним уважением, Никлаус Ансель Майклсон и Керолайн Элизабет Форбс. »

Вспыльчива. Не в себе. У нее ножевая рана, но почему он все еще жива.

Кричит. Необъяснимо, как она все еще жива. Жива, но ранена ножом в сердце. Кричит. Желает крушить все, когда она увидела приглашение на свадьбу.

Кричит. Осколки разбитого зеркала восемнадцатого века. Руки в крови.

На крики сбегаются напуганные собравшиеся в кухне. Ирма закрывает лицо рукой, прижимается к Тристану и совершенно не понимает, как Аврора спокойно реагировать на вид крови. Неадекватна? Но Тодд не боится ее неадекватности, понимает ее.

— Ты всегда будешь разрушать всё вокруг каждый раз, когда злишься? – приподнимает бровь Тодд, помогает жене подняться.

— Такова уж я, - сумела ответить Де Мартель, рассматривает свои раны. — Никлаус берет в жены Керолайн и прислал нам приглашение на свадьбу. Если эта женщина еще раз окажется в его объятиях, я убью её, и его тоже.

— Успокойся сестра, это прошлом, - пытается убедить сестру Тристан. — Мы не сможем посетить торжество, потому я не оставлю свою жену, когда близок день родов. Нет. Я не оставлю Ирму.

— Вы не сможете посетить торжество, но мы с Тоддом поедем, - довольно ухмыляется рыжеволосая.

— Остановись Аврора, твое присутствие только все усугубит, теперь, когда я знаю правду, - смотрит на сестру.

— Не тебе решать, Тритан! Боитесь, что я испорчу торжество Нику? Может я хочу этого, а может просто пожелать ему счастья, кто знает, что придет в мою безумную голову, - хихикает. Страдая, я развлекаюсь. Это мой давний обычай. Ник будет страдать, а я развлекаться. Меня никто не остановит. Я поеду на эту свадьбу.

— Сегодня я люблю тебя как никогда, а завтра буду любить еще сильней, - заговорил Тодд целуя жену в лоб. — Люблю и поэтому не попущу безумств и остановлю тебя.

Традиция соблюдена и теперь счастливая невеста может идти к алтарю.

Гости сидят на своих местах. Хейли тяжело видеть Кетрин сидящую рядом с мужем. Элайджа только улыбается видя жену такую красивую, на шее серебряный кулон с синем лазуритом, который Элайджа преподнес ей в подарок, после того, как Керолайн отняла ее кулон и Майклсон решил, что их любви нужен символ. Одета в черное платье с открытой спиной, которая расшита белыми стекрярусрм и поетками, жемчугом, туфли, головной убор – широкопольная шляпа – примета аритокрического стиля. Но, Маршалл лишь ухмыляется, думая о том, что шлюха никогда не станет аристократкой. Кетрин не быть аристократкой в отличает от Хейли Маршалл, которая родилась в богатой аристокричекой семье. Наигранно улыбается матери и мужу, которые сидят рядом с ней.

Счастье, когда в начале месяца ее мать вернулась в город. Живя в загородном доме Сесилия не могла приехать раньше, но свадьбу она пропустить не могла.