Сумасшедшие двадцатые (СИ)

После ее ухода Клаус отрывается от изучения бумаг, несколько секунд крутит в руках бабочку, он решил принять подарок от чистого сердца и улыбаясь, прячет ее в верхний карман пиджака. Теперь это украшение станет его талисманом и всегда будет рядом с ним. Теперь у него есть наилучшая защита - любовь. Даже самый жестокий с кем-то не может быть таким. Клаус Майклсон не может быть жестоким по отношению к ней. Она та, с кем он не может быть жесток. Она заняла особое место в его сердце.

Нью-Йорк. Квартира Кола. - - -

— И ты здесь живешь? - не скрывая удивления, произносит Лола.

— Это квартира Кола, - улыбается Дефне, ставя на журнальный столик поднос с чаем.

— Здесь все так дорого обставлено, да и чему я удивляюсь, - пожимает плечами девушка, беря в руки чашку чая. — Но, ты ведь не думала, что его могут убить.

— Я и думать об этом не могу, - вздрагивает Дефне. — Я не допущу этого. Кол завяжет со всеми этими делами. Я его не потеряю.

Чикаго. Офис Майклснов.

— Врешь! Ты все врешь! - кричит Тристан, стоя на пороге кабинета Элайджи.

— Я только сказала правду! - выкрикивает в ответ Пирс. — Ради дочери. С меня хватит! Довольно!

— Я ничего не сделал, а ты словно убила меня! Понимаешь? Все очень просто: Ты будешь жить дальше, а я уже умер. Элайджа не желает меня видеть, а тебе вернет дочь. Я лишился всего.

— Я тоже лишилась всего! - отвечает она. — И теперь я верну это!

— Тристан, - Ирма придерживает его за плечи выводя из кабинета. — Тебе нужно прийти в себя. Успокоиться.

В жизни всегда сталкиваются две противоположности. Противоположности, каждая из которых считает себя правой. Но, судьба скора в своих расчетах, и сейчас Тристан Де Мартель и Кетрин Пирс убедились в этом. Сегодня судьба отплатила за все.

Сегодня все заплатят за содеянное. Сегодня все будет правильно. Даже если Тристан и не виновен, то вынужден отплатить за содеянное своей сестры. Он уже не ищет себе оправдания, а заплатит за ее ошибки.

Элайджа понимает Аврору, которая готова ради брата была готова на все, но даже ее причина всех ее поступков - любовь к брату, то Элайджа вряд ли ее простит. Но, забрать дочь возлюбленной - это правильно. Но, даровать свободу, той кто полюбил тебя - это правильно.

Элайджа останавливается, ведь Надя на его руках дрожит, словно он какой-то монстр, которым пугают детей. Она боится его, думая, что ее вновь обманули и она никогда не увидит мать. Элайджа понимает это и целует малышку в щеку.

— Я отведу тебя к матери, и больше вас никто не разлучит, ты такая же красивая, как и она, - улыбается Майклсон.

— Моя мама хорошая, а ее заставляли делать плохие поступки, - и Элайджа удивлен тому, насколько все понимает маленький ребенок. — Она делала все ради меня.

— Откуда ты знаешь это? - серьезно спрашивает Майклсон, смотря в глаза малышки.

— Моя мама говорила мне и просила прощения, - отвечает она.

Элайджа опускает Надю на землю, опускается перед малышкой на корточки, думая, что так он легче объяснит ей все. Объяснит то, что он не лгун и его не следует бояться. Объяснит то, что он и вправду отдаст ее матери, ведь Элайджа считает, что ребенку всегда лучше с матерью.

— Там, твоя мама, и мы идем к ней, - мужчина показывает ей здания офиса. — Теперь вы будете вместе. Я дал себе слова, что не позволю кому-либо причинить вам боль. Идем? Она ждет нас.

— Идем, - на лице Нади проскальзывает улыбка, когда она протягивает руку Элайдже.

Ожидание - вечность.

Ожидание - утомляет. Кетрин Пирс привыкла получать все здесь и сейчас, но сейчас она вынуждена ждать. Ожидание приговора, словно она обвиняемая и сидит на скамье подсудимых. Элайджа Майклсон - сейчас ее судья, тот вынесет ей приговор, а точнее уже вынес.

Сейчас все будет так, как он скажет. Майклсон уверенно поднимается по лестнице офиса, а Надя бежит впереди, улыбается столпившемся у его кабинета и тащит за собой.

В том, что мать разлучили с дочерью не было его вины, но Элайджа попытался это исправить. Элайджа постарался исправить то, что было не правильно. Теперь все будет правильно. Мать объединилась с дочерью. Надя прижимается к ней, когда та целует каждый миллиметр ее личика и кружит в воздухе, зная, что Нади это всегда нравилось. Мать знает о своей ребенке абсолютно все и чувствует, когда ему хорошо или плохо. Сейчас Наде хорошо, ведь рядом с ней самый дорогой человек в этом мире. Рядом с ней та, кто дала ей жизнь, а жизнью Кетрин стала ее дочь.

— Моя принцесса, - Пирс улыбается и целует дочь.

— Мама, так ведь будет всегда? - спрашивает Надя, боясь, что это очередная ложь.

— Да, я обещаю, - шепчет Пирс, прижимая дочь к груди.

— Ты свободна, Катерина, - слыша его голос по ее коже пробегает волна мурашек и она все еще боится посмотреть ему в глаза.

— Спасибо за то, что вернул мне дочь, - тихо говорит Кетрин.

— Уходите, - монотонно и холодно говорит Майклсон.

— Элайджа, позволь мне сказать? - она говорит это уверенно, понимая, что если не скажет сейчас, то будет поздно.

— Я не желаю слушать тебя, - и его слова хуже ножа в спину.