Сумасшедшие двадцатые (СИ)

Малышка прячется за мать, словно боясь чего-то или кого-то. Надя боится, что ее вновь разлучат с матерью. Кетрин тоже боится этого, и именно поэтому готова пойти на все, чтобы защитить ее дочь. Новую разлуку они не вынесут. Она найдет способ защитить ее. Пирс стоит у ресепшена гостиницы, в которой остановился Элайджа. Все так же, но его рядом нет, и каждый элемент давит на нее. Все чужое без него. Все давит на нее. Она должна жить дальше, но без него ее жизнь уже ничего не стоит.

— Мистер Майклсон не желает вас видеть и приказал не пускать вас, - сообщает подходящей к ней администратор.

— Мне нужен адрес того доктора египтянина, - просит она. — Муххамид, Мустафа... Не важно... Мне нужно его найти.

— Мохаммед, - недовольно бурчит мужчина, отходя от нее.

— Мне крайне важно поговорить с ним, - Пирс следует за ним.

— У меня есть только его адрес, - мужчина записывает адрес и протягивает ей бумажку.— Теперь попрошу вас уйти, мисс Пирс.

Она уходит, ведя дочь за руку. Все-таки Кетрин Пирс перестала верить. Верить людям. Верить себе. Она верит только времени, которое теперь стало ее злейшим врагом. Ей лучше умереть, вновь сбежать, нежели испытывать муки любви. Время ее злейший враг. Враг, от которого она не сможет сбежать. Враг, который может ей вернуть то, что она потеряла. Но Кетрин готова сдаться, зная, что Элайджа никогда не простит ее. Ей легче бежать от времени. Не чувствовать совсем ничего — это заманчиво, когда чувствуешь себя настолько отвратительно, что готов добровольно лишить себя жизни. Всего. Кетрин уходит, зная, что сейчас Элайджа проклинает себя за то, что поверил такой, как она, закурит сигарету, стряхивает пепел и убеждает себя в том, что она была с ним не по воле сердца. В ее жизни он такой не первый. Она обманула многих, и он всего лишь один из тех дураков, попавших в ее паутину. Она лгала многим и не удивительно, что Элайджа не поверил ей. Но ее чувства были правдой, и ему она подарила свою свободу. Кетрин уходит, словно тень, и на ее глазах появляются слезинки. Таких, как она, называют стервами. Но даже такие способны любить и проливать слезы. Кетрин Пирс плачет так впервые в жизни. Кетрин Пирс таскует впервые. Сердце Кетрин Пирс сжимается, потому что она полюбила, и впервые осталась ни с чем. Даже присутствие дочери не сможет помочь ей прийти в себя. На ее щеках слезы, и это говорит только о том, что в стерве Кетрин Пирс осталось что-то человеческое.

Осеннее небо окрасилось антрацитовым цветом. Кетрин Пирс кажется, что это ее последний день, ночь, вздох. Кетрин Пирс смотрит на это ночное небо и клянется, что сотрет все, что было до Элайджи и сохранит все то, что было между ними, даже если его нет рядом. Пирс уверенно идет вперед, уставшая и голодная Надя обессилена и не успевает за матерью. Надя упирается, и это заставляет Пирс остановиться и посмотреть на дочь.

— Мама, куда мы идем? - шепчет малышка. — Домой? Я хочу кушать.

— Нет, мы идем к одному человеку, и если все будет хорошо, то ты останешься там, пока я не вернусь, - в слезах отвечает Кетрин.

— Ты плачешь? Я не хочу быть вдали от тебя, мама! - упрямится малышка отпуская ее руку.

— Идем, - она хватает дочь за руку и ведет ее за собой.

На ее глазах слезы, и она понимает, что ее дочь противится, не желая разлучаться с матерью, но так нужно ради безопасности малышки, пусть Надя еще не понимает этого. Сейчас только ее мать сумеет защитить ее. Сейчас не время слез, и Кетрин теперь не ждет и действует сама. Сейчас она готова на все ради безопасности Нади.

Нью- Йорк.

Кол медленно приближается к своей квартире, а в голове мысли: Зачем я ей? Зачем такой, как я такой невинной и любящей женщине, которая сломала себя? Мысли ,словно улей пчёл, навязчиво жужжат в его голове. Майклсон поднимается по лестнице и тихо открывает входную дверь.

Лоле все же удалось зародить семя сомнение в разуме Дефне, которая после ухода подруги занималась домашними делами. Хотя, как можно спокойно заниматься домашними делами, если в голове мысли о том, что в один прекрасный день ты можешь плакать у гроба возлюбленного. Дефне тяжело вздыхает, пытаясь изо всех сил отогнать от себя эти тяжелые мысли, и это достаточно сложно. Она дрожит, когда холодные руки Кола касаются ее плеч, а губы шеи.

— Испугалась? - усмехается тот, обнимая ее.

— Да, - дрожащим голосом прошептала девушка. — Я думала, ты в баре моего дяди вместе с братом. Вы поговорили?

— И, именно поэтому ты приготовила ужин, - говорит он.

— Я всегда буду ждать тебя, - она оборачивается к нему.

— Сегодня я решил провести время с тобой, а Ник, сказал, что даст время исправить недочеты, поручил больше времени проводить в фирме, а с поставкой алкоголя теперь все наладилось, - Кол говорит это с улыбкой на лице. — Он очень скоро вернется в Новый Орлеан, а на Рождество и мы поедим туда. Моя сестра устроит прекрасную вечеринку. Клаус думает, что может все контролировать, а люди для него куклы.

— Люди не куклы. Ты не можешь просто играть с ними, а потом засовывать обратно в коробку, когда тебе надоело, - кивает та.