Сумасшедший декабрь

— Что? — шокировано спрашиваю я. Его мать живёт в двух часах езды от нас, в маленьком городе, почти в селе. Они практически не общаются… — Лучше ничего не придумал?!

— Да я, правда, был! Она мне позвонила вечером. Ей операцию, оказывается, сделали, что-то с почками.

— Да ты что?!

Теперь верю. Ни один нормальный человек не будет прикрываться такими вещами.

— Как она?! Может, что-то нужно?

— Да все хорошо. Идет на поправку. Я ее пригласил на Новый год к нам. Ты не против?

— Нет, конечно. Давно пора.

Остываю. На Юру уже не злюсь. А вот на себя… Никогда ничего не скрывала от мужа. Но и рассказать правду тоже не могу.

***

Дома немного забываюсь. Мы готовим обед, украшаем елку, смотрим фильм. И все вроде хорошо, все на своих местах. Но мне завтра на работу, и я даже не сомневаюсь, что Максим будет там.

Ко мне опять вернулся идеальный муж. Пока я глажу вещи, готовясь к завтрашнему дню, Юра купает и укладывает спать Элю. Просматриваю на мелькающий телевизор, разглаживая сарафан дочери. Телефон вибрирует, оглядываюсь, беру его с дивана. Сообщение. Естественно, я не записывала номер Максима. Но я его запомнила. Не специально. Легкое сочетание цифр отпечаталось в моей голове. Не читаю, выключаю звук, прячу телефон в кармане.

Юра заходит в комнату, ложится на диван, переключая каналы.

— Спит?

— Конечно. Быстро уснула.

Киваю и аккуратно вешаю одежду на стул.

Ухожу в ванную, закрываюсь. Открываю сообщение. Сердце колотится, словно я прямо сейчас изменяю мужу. А ведь у меня нет пароля, я бросаю свой телефон где попало, и Юра может в любой момент заглянуть. Как остановить этого мерзавца?! Боже, за что он на меня свалился?

«Сегодня я понял, что ненавижу тебя. Кто дал тебе право так свободно гулять в моей голове и пробивать сердце?!»

Читаю сообщение и закрываю лицо руками. Таких признаний я даже от мужа не получала. Это его «ненавижу» что-то очень личное и интимное.

Удаляю сообщения.

Ничего не отвечаю.

Наношу в ванной крем, переодеваюсь в футболку для сна и иду к мужу. Юра уже спит перед телевизором. Несколько минут смотрю на него и кусаю губы. Завтра я поставлю этого пацана на место. Мне просто необходимо найти слова. Иначе он играючи разрушит мою семью. Для него всего лишь игра, а для меня жизнь.

Глава 12

Максим

Семь утра. Спортзал. В наушниках долбит рок. Подтягиваюсь на турнике до изнеможения, пока не сводит руки. Падаю на маты. Дышу.

Мне не спится. От слова совсем. Ломает уже сутки. Как гребаного наркомана. На губах ее фантомный вкус. И я постоянно их облизываю, как идиот. Закрываю глаза. В очередной раз накрывает агрессией. Похоже, бог все-таки есть. И он наказывает меня вот таким изощрённым способом. В мире миллиарды женщин, а я запал на несвободную.

Встаю. Беру бутылку с водой, пью, закрываю крышку, отшвыривая бутылку на маты. Иду к груше. Колочу по ней до изнеможения, пытаясь выбить из себя все это дерьмо. Пот градом, снимаю майку, вытираю ей лицо, присаживаюсь на край беговой дорожки. Ни хрена не легче.

Сука!

Я уже ненавижу эту женщину.

Да что в ней такого? Женщина как женщина…

И нет… Нет таких больше.

Грудную клетку разрывает.

Выхожу из зала. Поднимаюсь наверх. Контрастный душ. Бреюсь. Провожу рукой по волосам, рассматриваю себя.

Ты идиот, Макс. Какого хрена-то тебя переклинило?!

Ответа так и не нахожу. Хочу ее и все! Просто потому, что хочу. Одержимость какая-то. Крышу рвет.

Разве так бывает?

Бывает…

Невыносимо.

Одеваюсь. Черные джинсы, темно-синяя джинсовая рубашка, часы, немного парфюма, прячу крест. Беру ключи от машины, портмоне, телефон. Полдевятого. Спускаюсь вниз.

Иду на кухню. Любы нет. Зато есть новая баба отца. Психолог. Как ее там… Галина? Да, Галина. Женщина в длинном шелковом халате что-то помешивает на плите. Уже обосновалась в нашем доме? Не нравится она мне. Его периодические шлюшки больше внушали доверия. Может, я, конечно, предвзят и ставлю Галину на место матери. А её место незаменимо. Но…

— Где Люба? — спрашиваю я, проходя к кофемашине, подставляю чашку.

— Доброе утро, Максим, — поворачивается, улыбается. — Вчера она плохо себя чувствовала, я дала ей выходной.

Уже распоряжается в нашем доме. Отец наделил ее властью? Странно. Не похоже на господина Демина. Он предпочитает властвовать сам даже в мелочах. Женщина — всего лишь приложение; так, по крайней мере, было с моей матерью.

— Ясно.

Открываю холодильник, достаю масло, сырную нарезку, ветчину.

— На завтрак лучше есть овсянку — очень полезно для желудка — говорит Галина, помешивая кашу и скептически смотря, как я собираю бутерброд.

— Так ешьте, я не против, — с удовольствием откусываю бутер и его запиваю кофе.

Молчит, скептически поджимая губы. Сажусь за стойку, ищу в телефоне номер Любы. Набираю.

— Да? — довольно бодро отвечает женщина.

— Как твое здоровье?

— Да все хорошо, — растерянно отвечает она.

— Говорят, ты заболела? — Галина оборачивается, раскладывая овсянку по тарелкам, добавляя масло.