Сумасшедший декабрь

— Любишь морепродукты? Или итальянская кухня? Может, азиатская? Я дико голодный, — предлагаю я. Скажи мне «да», королева. Выкинь все из головы.

Она долго молчит. Закрывает глаза. Откидывает голову на спинку сиденья. Дышит глубоко.

— Морепродукты, — тихо сообщает она.

Да!

Это самый лучший день рождения. Врубаю музыку громче и сворачиваю в нужном направлении. Мы едем в самый лучший ресторан, и пусть весь мир рухнет к чертовой матери.

***

— Такое место… — осматривается Кристина. — А я в джинсах.

— Плевать. Ты прекрасна, — веду ее к хостесу.

— Добрый день, — улыбается нам девушка в строгом платье.

— Нам нужна отдельная комната.

— Да, есть пара свободных на втором этаже, с видом на набережную. С панорамным окном.

— Прекрасно.

Девушка забирает у нас верхнюю одежду и провожает наверх.

— Располагайтесь, — оставляет меню на столе. — Ваш официант сейчас подойдет.

Комната не большая, состоящая из большого углового дивана с множеством подушек, сервированного стола и огромного окна.

Кристина снимает с себя свитер, оставаясь в бежевом шелковом топе на тонких бретельках. Красивая. Подходит к окну, всматриваясь. А я глаз не могу отвести от ее голых плеч.

Снимаю чертовы очки, кидаю на стол. Подхожу к ней сзади. Не касаюсь, но настолько близко, что чувствую тепло ее тела. Сглатываю. Дышу. Голова кругом.

— Прости. Я не хотел так… — слов не нахожу.

— Не хотел, но сделал… — она пугающе спокойна.

— Можешь дать мне по морде, хуже не будет, — усмехаюсь.

— Нет… — тоже глубоко вздыхает, словно пытается надышаться. — Я подозревала, но наивно верила, что это всего лишь мои домыслы… Давай не будем об этом.

Разворачивается, почти попадая в мои объятья. Распахивает глаза.

— О боже! Что с тобой? — с ужасом рассматривает мое лицо.

— Да так, ничего страшного. Последствия моих внутренних триггеров.

— Больно? — хочет прикоснуться, но одёргивает руку. Перехватываю ее ладонь, прижимаю к щеке.

— Уже нет, — закрываю глаза. Хорошо. Очень хорошо просто вот так чувствовать ее рядом. Кажется, что последние годы мне не хватало именно этой женщины.

Глава 22

Максим

— Попробуй осьминогов, — предлагаю я. Кристина тянет к моей тарелке вилку, но я ее отодвигаю. Нанизываю осьминога на свою вилку, протягиваю, чтобы ела из моих рук. — Попробуй, — голос давно осип от опьянения, но виной всему не вино, а ее близость. Открывает рот, съедает, заглядывая мне в глаза.

— Ммм, вкусно. И… А-а-а-а-а, остро!

Да, у меня очень острое блюдо. Соус на основе чили остается на ее губах, и я хочу слизать его, чтобы гореть вместе с ней. Но пока не могу обнаглеть до такой степени.

— Запей вином, — подсказываю я. Послушная. Отпивает вина. Улыбается. — Хочешь еще? — протягиваю вилку.

— О, нет, — качает головой, отпивая еще вина, пытаясь сбить послевкусие чили. Мы наедине в небольшой комнате, сидим друг напротив друга, и мне так много хочется себе позволить… Неуемная фантазия подбрасывает все новые и новые картинки того, что я могу здесь с ней сделать. На диване, на столе и даже возле этого панорамного окна. Оттого меня каждые несколько минут кидает в жар. Но я делаю это только мысленно, сжирая королеву глазами. Она хоть и улыбается, но где-то далеко, не со мной. Глаза потухшие, усталые. Ее жизненное разочарование совпало с моим праздником. И все это устроил я. Нет, совести у меня нет. Но чувствую себя мудаком. Приятнее, когда женщина сама тянется к тебе, а не когда я ее подтолкнул.

— Снега в этом году много, и это только начало зимы, — произносит она, посматривая в окно.

— Да… — впервые теряюсь рядом с женщиной. Больше зависаю на ее образе. Что бы она ни сделала, мне нравится смотреть, изучать, впитывать в себя каждый ее жест. Кристина нанизывает на вилку гребешок, приоткрывает губы, съедая его, а я сглатываю, пытаясь обуздать свою жажду по этой женщине.

— Взгляд у тебя… — не договаривает, запивая слова вином.

— Какой?

— Такой… — задумывается, подбирая слова. — Плотоядный. Словно между нами уже все было, и ты транслируешь это мне. Горящий взгляд, как у хищника.

— Да? Я так смотрю?

— Так, — снова улыбается. А я за одну ее улыбку готов свернуть горы. Все что угодно, лишь бы смотрела только на меня и дарила не печальную улыбку, как сейчас, а тоже горящую. Мне. Для меня. И обо мне.

Закрываю глаза, откидываюсь на спинку дивана, дышу.

— Вот скажи мне, Максим. — Открываю глаза, смотрю на нее. — Ты хоть и молодой, но мужчина.

— Звучит не очень. Молодость мешает мне быть мужчиной? — ухмыляюсь. Курить хочется. С ней рядом я всегда на взводе. Сердце уже давно живёт в ускоренном ритме. Это вообще когда-нибудь пройдет?

— Нет, я не это имела в виду.

— Продолжай.

— Вот скажи мне… Может, я, как женщина, многое вижу неправильно? Как можно вот так обманывать, предавать, изменять и так искусно лгать, смотря в глаза? Так просто, словно в порядке вещей. Прикасаться ко мне, жить прежней жизнью, а на самом деле… — недоговаривает. — Как так можно? Я бы не смогла, меня бы совесть съела, сожрало чувство вины. У мужчин все иначе?