Сумасшедший вампир

Усмехнулась своим мыслям и принялась за водные процедуры. Без зубной пасты было тяжко, но фири выделили мне личный мешочек с порошком, и вроде он справлялся. Лишь бы эмаль не убить их средневековыми методами… С наслаждением выкупалась и прополоскала волосы. Да, шампуня тоже не хватает. Мыло кое-как спасало положение, но заменить им привычные вещи было, увы, нельзя. Ну хоть так! Всё равно лучше, чем дома!

Мокрая и довольная, пошлёпала босыми ступнями назад в лагерь по воде.

Фирь мою страсть к купаниям не разделял, сумрачно глянул на мою посвежевшую физиономию и скривил свою. Да уж, непривыкшее создание. Вряд ли ему часто приходилось проводить полночи на ногах. Тем более на шпильках и с несходящей улыбкой, которая ближе к утру превращалась в мимолётную отсылку к творению Виктора Гюго.

Мы позавтракали и нехотя отправились в путь. Теперь уже речи не шло, чтобы за один день добраться до горы с неведомым «Приютом», как мы намечали заранее. Фирь плёлся медленно, я была ещё хуже, еле переставляя ноги. Бодрость от умывания после завтрака превратилась в ленивую сонливость. Один Мохнатик прекрасно выспался и был бодр и весел.

Выйдя из-под сени деревьев, мы дружно оглядели широкий луг по правую сторону от озера. Вот по такому на коне с развевающимися волосами надо гарцевать! Слева раскинулась водная гладь с мелкой рябью от ветерка на серой воде и обрывистыми берегами. Впереди, еле видный, маячил мост. Горбатый, как принято. Но каменный или деревянный, отсюда было не понять. Рядом с ним по левую сторону стояло что-то неизвестное: то ли здание, то ли камни огромные, может, свалка мусора? А прямо впереди, уже совсем близко я увидела ту самую гору, к которой мы шли.

Она была самая высокая из горной гряды, что следовала за ней, как выводок утят за мамой-уткой. На её вершине белел снег, который, по всей видимости, держался там весь год многовековой наледью. С левой стороны её обступали острые скалы, уходя дальше в холмы, а справа горный хребет продолжался, будто это был вздыбленный гребень какого-нибудь карася. Между этой горой и скалами теперь был виден глубокий разлом, видимо, именно там и проходил тракт. Мост маячил как раз напротив импровизированной буквы V.

Прикинув расстояние, я вздохнула, а потом глянула на опухшую мордашку фиря:

– Элни, а чего ты на Мохнатике-то не едешь?

Фирь задумался, но, поколебавшись, выдал:

– Так тебе ж коня не раздобыли, чего я один-то ехать буду?

Смерила его скептическим взглядом:

– Подсадить?

– Подсади, – сдался он, понимая, что усталость перевешивает благородство.

Я неловко его оглядела, а потом рискнула, и просто подняла, как ребёнка, подмышки и усадила в седло. Он аж подпрыгнул, разводя ноги в стороны:

– Горячее!

Пощупала тёмную кожу. Ничего ж себе, как от солнца нагрелась! Правда через несколько секунд она перестала обжигать и начала приятно греть. Мы переглянулись и хором засмеялись.

– Едь, – похлопала пони по крупу. – Мохнатик-то выспался, а ты нет. А я привычная! Ничего не сделается. Иногда по несколько часов ночами приходилось выстаивать, а на утро в универ ехать, или на тренировку. А ещё менеджер, иногда бывало…

Ленивым шагом, под рассеянный рассказ, который Элни слушал вполуха, а я примерно так же внимательно рассказывала, мы ползли к мосту часа два. Хотя, может, мне с недосыпу так показалось?

Поглядела на солнце в очередной раз и поняла, что ничего-то я не понимаю. Как это время определять? Эх, не для меня это, не для меня. Глянула на часы и ругнулась. Опять завести забыла! На кой они мне вообще, если я ими не пользуюсь? Впрочем, какая разница, сколько мы шли? Гора, громадой маячившая впереди, почти не приблизилась. Хорошо, хоть, мост уже виден. Каменный, добротный – тролля не хватает под ним.

Резко побледнев, спросила у Элни про троллей, но он удивился и сказал, что впервые о таком слышит, и я выдохнула уже спокойнее. С двух сторон от него лежала пыльная грунтовая дорога, широкая и наезженная. А непонятное здание оказалось обгорелыми останками, видимо, в прошлом трактира.

Мы ступили на камни и одновременно остановились. Я потянулась за своей бутылкой, Элни – за флягой. Жарко. На мосту, у самого начала невысокого каменного бортика, стоял, вкопанный в землю, толстый просмоленный столб – указатель. Дорога, пересекающая мост, тянулась с востока на запад. Широкая, пыльная. С той стороны реки от тракта отделялась ещё одна, причём самая наезженная. Она поворачивала на север, может на северо-восток. С нашей же стороны примыкала скромная тропка из Дубов. Теперь я понимала разницу, что значит обычный тракт и тракт сезонный. Во все четыре направления указывали дощечки с надписями, но ни на одной из них я даже буквы разобрать не смогла.

– Элни, что тут написано? – озадаченно почесала я подбородок.