Сумеречное сердце

Она любила свою страну, своего мужа и девочку, которая должна была родиться через пять месяцев. Готенруг слыл сильным королевством, потому что издревле королевский трон охраняли феи-ангелы, подчинявшиеся только королю или королеве. Так случилось, что Первый из фей влюбился в молодую королеву, которая пришла к власти после смерти отца, но Эсмина не отвечала ему взаимностью. Когда же королева встретила любовь своей жизни и вышла замуж за молодого ученого Доминика, Первый из фей возненавидел его и поклялся уничтожить. Доминик, ревнуя жену к могущественному фею, увлекся магией. Тот же, задумав нехорошее, притворился его другом и уговорил Доминика стать адептом черной магии, чтобы получить такие же способности, как и у фей. И тогда, мол, королева станет любить мужа еще больше. Когда король решился провести ритуал, который изменил бы его человеческую природу, Первый из фей подменил книги, собираясь во время церемонии столкнуть Доминика в ад и самому занять его место.

Но Темный Хозяин, мечтающий проникнуть в мир людей со своим нечистым воинством, всегда пристально смотрит за делами человеческими. На этот раз он не просто наблюдал, но вмешался, а в результате ошибку допустили оба участника ритуала – и король, и Первый из фей, который ему помогал. Фей первым осознал, что произойдет, и, раскаявшись, спас Доминика, заслонив его собой.

Из тела Первого фея Темный Хозяин сотворил врата, через которые в Готенруг хлынул поток нечистой силы. Дьявол всегда озабочен, где расселить своих детей, и невинное доселе Готенружское королевство было тем еще лакомым кусочком. Феи сражались храбро, но колдовство Темного Хозяина превратило их в розы. Королевская чета исчезла, Готенруг наводнили вампиры, а выжившие после сражений люди спрятались в замках-крепостях и городах, которых становилось все меньше. Заброшенное Готенружское королевство заполонили леса и нечистая сила.

Все это Эсмина узнала уже после, сидя в заточении в одном из замков Кройна. Она сломалась не сразу. Долгие годы ее разум сопротивлялся демонической сущности, в которую ее превратили, но магия и гипноз Кройна в конце концов лишили ее памяти, заставив забыть и мужа, о судьбе которого она так и не узнала, и нерожденную девочку, которая умерла в ней в тот самый момент, когда Кройн укусил королеву в тронном зале Готенруга.

Эсмина вспомнила все, в том числе и то, что портрета Уилхемины в тронном зале раньше не было. Она никогда не считала Ника виноватым в случившемся, но, похоже, он был другого мнения. Вот что говорили его глаза, когда они прощались через решетку в саду. Он просил у нее прощения.

Эсмина без сил откинулась на спинку трона, бездумно наблюдая, как преображается сад. Бутоны роз раскрывались, выпуская из себя крошечных летающих фей, которые увеличивались в размерах до человеческого роста, подлетали к окнам и, помахав ей рукой, деловито уносились в разных направлениях. Да уж, у них точно было много работы! Столько нечисти, сколько поселилось в Готенруге, нет ни в одном королевстве. Представив, какая бойня сейчас начнется, Эсмина похолодела, но от кровавых образов отмахнулась. Она мечтала о мести. Пусть вампиры получают то, что заслужили.

Но вдруг вспомнился Даник с молодыми вампирами-вегетарианцами, мечтающими об искусственной крови, потом Гайда, не считавшая себя нечистой силой, но наверняка тоже уже встретившаяся с феями. Пусть она была Эсмине по-прежнему неприятна, но медведица ей помогла.

От этих мыслей королева тоже отмахнулась и вдруг вспомнила о листочке, который дал ей Доминик перед расставанием. Вот он, шанс! Ее муж всегда отличался проницательным умом, был тем еще хитрюгой и всегда имел запасной план. Она вернет его так, как он вернул ее.

В голове вертелась тысяча вопросов о том, что ему пришлось пережить, как сумел выжить, почему ни разу не намекнул ей, кто он на самом деле. Или все-таки намекал? Вдруг вспомнились его взгляды, касания, улыбки… Он всегда был прежним, это она была другой.

Пальцы дрожали, когда Эсмина разворачивала листок.

И не сумела сдержать горестный вздох, когда поняла, что Ник снова ей солгал. То было не заклинание освобождения его души, а письмо от одного любящего сердца другому.

«Милая, дорогая, родная моя Эсмина!