Сумеречные королевства

— Он твой, — обронил маг. — С ним ты сможешь овладеть магией. Этот Танцор отличается несколько буйным нравом, но он чрезвычайно одарен. Если ты сумеешь найти с ним общий язык, он будет с радостью танцевать для тебя. Заботься о нем…

С робкой улыбкой я вцепился в кольцо, венчающее клетку.

— Я могу оставить его себе? — спросил я, загипнотизированный взглядом Танцора.

— Да. Вам следует жить вместе. Он должен привыкнуть к твоему присутствию, а ты обязан наладить с ним мысленную связь.

— Значит, я могу забрать его с собой?

— Да, дурачок! — Сарн улыбнулся. — Именно об этом я тебе и толкую.

— Все так… неожиданно.

— Конечно, ты не должен даже пытаться управлять магией. Важно научиться гармонизировать ваши мысли и чувства. Магия придет сама.

— Лерсшвен говорил, вы позволите мне лишь прикоснуться к высокому искусству… Не слишком ли мы торопимся?

— Торопимся… Порой маги тратят не один год, чтобы наладить эмпатическую связь с Танцором. Их сознание бунтует, отвергает любое чужеродное вторжение…

Услышав последнюю фразу Сарна, я улыбнулся. Маг и представить себе не мог, что Тень давно приучила меня к такому явлению, как обмен мыслями.

— Ну ладно, иди. Меня ждет работа.

Прижав клетку с Танцором к груди, я повиновался. Сарн проводил меня до выхода и бросил на прощание:

— Приходи завтра в это же время.

— Уж не сомневайтесь, приду.

— И спрячь Танцора под плащом. Никто не должен его видеть. До завтра, мой мальчик.

Затменник хотел захлопнуть дверь, но я придержал ее кончиком сапога и прошептал:

— Сарн…

— Что еще? — Он нахмурился.

— Спасибо.

— Идиот, я делаю это не ради тебя. Я служу Затмению.

— Неважно. Спасибо за то, что вы оказали мне доверие.

— Ладно-ладно… До завтра. — Он все-таки закрыл дверь.

Спрятав клетку под плащом, я пересек Квартал Тысячи Башен, думая только о крошечном создании, притаившемся у моего сердца. Перспектива проникнуть в его сознание приводила меня в восторг. И пусть я до одури боялся неудачи, боялся, что Танцор отвергнет меня, не захочет делиться магией, но отныне я знал, на что она похожа…

IV

Накинув капюшон на лицо, мужчина въехал в деревню. Круп его лошади лоснился от пота — от самого Лоргола неизвестный гнал животное галопом. Жители деревни встретили всадника изумленными взглядами и начали перешептываться. В конце концов крестьяне решили, что незнакомец, скорее всего, присоединится к заезжим путникам, которые еще утром обосновались на постоялом дворе.

— Ба! — воскликнул какой-то крестьянин, пожимая плечами. — Вечные игры баронов!

Неизвестный распахнул дверь постоялого двора. За столом в самой глубине зала расположилось четверо мужчин. Их лица также были скрыты свободными капюшонами плащей. Вновь прибывший сел за стол и прошептал:

— Ну что?

— Мы с тобой, Элиос.

Превозмогая боль, психолунник улыбнулся. Он провел кончиками пальцев по обезображенному лицу, которое превратилось в чудовищную, гротескную маску. Черные колючки вросли в кожу, уцелевший левый глаз сверкал жгучей ненавистью. Элиос жаждал крови. Он медленно ласкал черные иглы, безжалостно ранившие кожу.

О, он выложил целое состояние, чтобы маг-полуночник сохранил шипы — живое напоминание о Ловцах Света. Колдун скрупулезно исполнил его волю и сделал все, чтобы раны не воспалились, но боль осталась. Элиос хотел каждую секунду помнить о том, как обманутые деревья бросились защищать Агона, этого презренного предателя. Психолунник не сомневался, что предатель сумел околдовать Дьюрна и Ловцов Света. Сначала он одурманил их, а затем убил.

Агон должен поплатиться за свое преступление. Лишь эта мысль помогала Элиосу жить, сносить чудовищную боль. Месть стала смыслом его существования. Психолунник мечтал о том, что однажды он увидит Агона, ползающим у его ног, Агона, молящего о пощаде.

Жажда мести управляла и четырьмя серыми кардиналами. Психолуннику пришлось приложить немало усилий, чтобы разыскать бывших учеников школы, выживших после охоты, устроенной Лерсшвеном. Завладев Серыми тетрадями, фэйри легко вычислил всех воспитанников Школы Ловцов Света. Большая часть из них была повешена или четвертована баронами, которыми так долго манипулировали кардиналы.

Четверо выживших в этой кровавой бане были преданы Элиосу душой и телом. Все они оказались молодыми людьми, учениками, совсем недавно покинувшими Школу Ловцов Света. И они искренне любили ее ректора, ребенка-мужчину.

В данную секунду юноши пытались представить себе предателя, о котором рассказывал Элиос. Один из них положил руку на эфес рапиры, созданной Урланком. Он упивался молчаливым диалогом с оружием. Время печали прошло. Элиос увозил их в Лоргол, где Агон де Рошронд, предатель из предателей, наслаждался плодами своего преступления.

Пятеро мужчин, принося молчаливую клятву, положили свои ладони одну на другую, и хозяин постоялого двора, впечатленный этим странным и явно тайным сборищем, сильно смахивающим на подготовку заговора, поспешил спрятаться за стойкой. Мужчины поднялись, и один из них бросил на стол несколько монет.