Сумеречные улицы

— И давай посмотрим на это, любимый, — ответила Тошико, — если бы не его уникальные качества, ничто из этого не было бы возможно. Можно сказать, он по-прежнему сердце и душа всей Империи Торчвуда.

Они прошли мимо толпы, кивая разным сотрудникам, пожимая руки некоторым руководителям отделов. Огромные стеклянные двери распахнулись перед ними, и несколько человек проводили своих лидеров внутрь.

Из атриума Кардиффского Торчвуда открывалось сорок этажей офисов, лабораторий и научно-исследовательских центров. Внизу располагалось множество подвалов, хранилищ, складов и запасников, тюремных камер и других секретов.

В центре атриума, рядом со столами секретарей, стояла старая водяная башня, перенесённая из её первоначального местоположения у залива, теперь она тянулась к высокому потолку, и там же находился манипулятор Разлома с экраном, показывающим сразу весь мир.

А в пол у подножия башни был вмонтирован стеклянный прямоугольник.

Внутри находилась фигура, привязанная к чему-то спрятанному под бетонным, кремового цвета полом, из каждого сустава, почти на каждом дюйме тела, тянулись, покачиваясь, усики, питая… питая сам Торчвуд.

Неудивительно, что они назвали его сердцем и душой — тело принадлежало капитану Джеку Харкнессу, замороженному во времени, его бессмертие покидало его и, в свою очередь, поддерживало жизнь во всей Империи Торчвуда.

Тошико заглянула в стеклянный контейнер, Оуэн улыбался свой неприятной, почти жестокой улыбкой за её плечом, как всегда, стоя в одном почтительном шаге от своей жены и возлюбленной.

— А что касается тебя… что я могу сказать? — спросила Тошико. — Ты показал мне истину, ты показал мне, сколь многого можно достичь, если изучить свой потенциал.

— Нет большей ответственности, чем потенциал, — добавил Оуэн. — Ты говорил нам об этом.

И Тошико наклонилась и дотронулась до стекла.

— Я всем обязана тебе.

— О, и Джек? — снова Оуэн. — Ещё раз спасибо за это. — Оуэн согнул искусственные пальцы на левой руке. — Это самый лучший подарок на день рождения.

Внезапно у двери началось какое-то волнение, двое охранников разлетелись в стороны, и в здание вбежал бродяга. Нет, не бродяга, а взъерошенный молодой человек, выкрикивающий ругательства на валлийском, проталкивающийся сквозь толпу.

— У него пистолет, — закричала где-то молодая женщина.

Действительно, у него в руке был пистолет, и он водил им из стороны в сторону, словно фокусируясь, ища что-то конкретное. Или кого-то.

— Вы!

Он искал Тошико и Оуэна.