Сумеречные воспоминания

Он неохотно поднял голову. Его глаза еще были затянуты пеленой страсти.

— Ты такая сладкая, — прошептал он. — Вся сладкая.

Рианнон почувствовала замешательство. Она подумала, что в ответ на такие слова положено улыбнуться, но ей тем не менее хотелось плакать. Почему? Бога ради, ну почему? Разве она не получила именно то, чего так давно добивалась?

Роланд откатился в сторону и поднялся, натягивая трусы.

— Пойдем, рассвет близится, — произнес он, протягивая ей руку. — Ты чувствуешь его приближение, не так ли?

Она проглотила комок в горле. Он даже одежду не снял! Его взгляд не отражал ничего, кроме желания.

— Да, чувствую, — ответила Рианнон, позволяя Роланду взять себя за руку и помочь подняться. Но ее ноги отказывались держать ее, и она качнулась, как пьяная, и непременно упала бы, если бы не схватилась за подлокотник дивана. Голова ее откинулась на грудь, и волосы закрыли лицо, подобно черному покрывалу. Она не могла видеть, но слышала, как дыхание Роланда из прерывистого стало размеренным. Мысленно она ощутила, как его неистовый приступ страсти отступил.

Роланд поймал ее за плечи, удерживая в вертикальном положении и с тревогой вглядываясь ей в лицо.

— Что произошло?

В его глазах плескалось смятение. «Боже мой! — подумала Рианнон. — Он не понимал, что делает!»

Взгляд Роланда сфокусировался на свежей ране у нее на шее. Он мгновенно побелел как полотно и принялся изрыгать неистовые проклятия. Рианнон ощутила, что падает, но, как бы это ни было странно, не почувствовала своего приземления к его ногам. Она словно продолжала лететь вниз, в полную всеобъемлющую тьму.

Роланд подхватил ее на руки, не давая упасть. Осознание того, что он натворил, словно лезвием пронзило пелену любовного дурмана, вонзившись прямо в сердце. Голова Рианнон запрокинулась назад, и атласные волосы заструились каскадом, пока он нес ее в спальню и укладывал на кровать. Он убрал с ее лица пряди волос и, накинув на нее одеяло, прикрыл глаза, тщетно надеясь, что это поможет притупить бушующее внутри него пламя вины. Конечно, он не плакал. На протяжении веков не проронил ни слезинки. Эта презренная влага никак не вяжется со зверем, живущим внутри него.

Он-то полагал, что в один прекрасный день сумеет победить этого жаждущего крови демона! Какое жестокое заблуждение! Но обнаружить такое страшное подтверждение того, как он ошибался, было выше его сил.

Мысленно он призвал Эрика. Нет, Рианнон не умрет. Секунду за секундой воскрешая в памяти свое нападение на нее, он уверил себя, что взял недостаточно много ее крови. Но он не остановился бы без ее помощи. Его рассудком в тот момент управляла не логика, а похоть. Значение имело лишь испытываемое им ощущение вторжения в ее сокровенные глубины, сила ее экстаза, вызвавшая в нем ответную реакцию, вкус ее крови, заполнявшей его рот. Все его моральные принципы испарились без следа, позволив зверю завладеть его рассудком.

Он услышал, как со скрипом отворилась дверь, но не обернулся на звук. Вместо этого он сжал руками ее слабую, хрупкую ладонь и поднес ее к своим губам.

— Рианнон, мне так жаль. Ты и не представляешь, как сильно я сожалею.

— Роланд, что… — Сзади раздались шаги Эрика, затем замерли. Отпустив руку Рианнон, Роланд обернулся, чтобы посмотреть в глаза своему другу, но его взгляд был всецело прикован к бескровному лицу Рианнон и двум крошечным ранкам у нее на шее. — Какого черта ты натворил? — воскликнул он.

Роланд открыл было рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни слова. Эрик грубо оттолкнул его прочь, придвигаясь вплотную к кровати и касаясь лица лежащей на ней женщины. Роланд отвернулся, обуреваемый стыдом и раскаянием.

— Я не хотел… я… я потерял контроль, Эрик. Я чуть не…

Эрик схватил друга за руку и вывел его из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Его переполнял гнев, и Роланд не мог винить его за это.

— О чем ты только думал, черт возьми? Как ты мог позволить себе…

— Проклятье, я не знаю! — воскликнул Роланд, наклоняя голову и прижимая ладонь ко лбу. — С ней все будет в порядке?

Эрик тяжело вздохнул.

— Когда она проснется, то будет чувствовать слабость. Вероятно, ей будет очень паршиво и срочно потребуется порция свежей крови. Но тем не менее я бы сказал, что она все же будет в лучшем состоянии, чем ты сейчас. — Он покачал головой. — Расскажи мне, что произошло, Роланд. Это так на тебя не похоже.

— Отнюдь, именно это и есть мое истинное лицо.

— Какие глупости! Сколько тебя знаю, ты всегда отлично владел собой.

— Разве? — Роланд шагнул к огню. Некоторое время он молча смотрел на угли, вдыхая острый аромат тлеющей древесины. — А ты никогда не интересовался, почему я такой уравновешенный и всегда один? Задумывался ли ты хоть раз, какие дьявольские наклонности могут скрываться за маской спокойствия и невозмутимости?

— Не понимаю, о чем ты говоришь! — воскликнул Эрик, подходя ближе.

Роланд указал пальцем на закрытую дверь спальни.

— Вот что случается, когда я теряю контроль, Эрик. Жажда крови овладевает мной, будь то на поле боя или в постели. Пришло время узнать, что твой друг есть само воплощение зла.