Сумеречные воспоминания

Подобно оружейному залу, башня тоже была круглой. В стенах имелись прорези, сквозь которые раньше стрелки могли поражать захватчиков, осаждающих замок. Лишь недавно Роланд замуровал эти отверстия. Бывали времена, когда он спал днем именно тут, а не в темнице под землей.

Но снова он этого делать не будет. Темница — более подходящее место для такого существа, как он.

Некоторое время он просто стоял в центре комнаты, затем медленно осмотрелся. Его окружали потрепанные безжалостной рукой времени картины, которые он написал, будучи мальчиком. Это были причудливые изображения драконов, рыцарей и героических деяний, а позднее появились портреты — лица его матери и отца, обвиняющие глаза братьев.

На мольберте покоилось неоконченное изображение Рианнон.

Роланд пришел в башню, намереваясь уничтожить его, а также все прочие полотна, изрезать их на куски. Он не был художником, не был творцом. Он обладал не сердцем поэта, а сердцем злодея. Какое он имел право лелеять воспоминания, более соответствующие смертному, обладающему душой? Это была ложь, чистой воды притворство.

Вынув из ножен на боку кинжал, он занес его над картиной, но что-то остановило его. Он не знал названия этой силы, чувствовал только, что она сильнее его гнева. Посмотрев на изображение, которое пока представляло собой лишь неясные формы и очертания, он тем не менее различил черты Рианнон, ее излучающие свет и тепло миндалевидные глаза, взирающие прямо на него. С придушенным всхлипом он уронил кинжал на каменный пол.

Повернувшись спиной к холсту, Роланд оказался перед столиком, на котором в полной готовности были разложены его краски, кисти, палитры. Рядом стояла еще одна лестница, ведущая к люку в крыше замка.

Ребенком он, бывало, часто вылезал на эту смотровую площадку, чтобы обозревать окрестные леса и место слияния двух рек. Узкая и стремительная Торду со смехом сливалась с широкими неспешными водами Луары, и затем две реки, став единым целым, сияя и искрясь, продолжали свой бесконечный бег на юг.

За закрытым люком брезжил рассвет. По небу разливались золотые лучи солнца, и ничто не могло укрыться от их прикосновения. Роланд подался вперед, уже схватившись руками за перекладины лестницы, но затем замер и снова посмотрел на портрет. Двигаясь, словно во сне, направляемый невидимым поводырем, он схватил свою палитру и кисть.

Ее голова пульсировала от боли, а желудок сводило конвульсиями. Тем не менее сейчас она чувствовала себя немного лучше, чем в момент, когда проснулась и обнаружила у своей постели обеспокоенную Тамару. Подкрепившись, она почувствовала, как к ней постепенно возвращаются силы.

— Где он? — спросила она, отметив про себя, как напряглось лицо Тамары.

— Я не знаю. Эрик сказал, что он заперся в башне и целый день не выходил оттуда, а с наступлением сумерек покинул замок и еще не вернулся, — ответила девушка, глядя Рианнон в глаза. — Ты надеялась, что, проснувшись, найдешь его подле себя?

Рианнон лишь пожала плечами, надеясь, что ей удалось скрыть разочарование.

— Мне просто стало любопытно.

Тамара дотронулась до ее руки.

— Не нужно расстраиваться, Рианнон. По словам Эрика, Роланд сам сильно терзается из-за того, что случилось. — Она нахмурилась, и ее прекрасное лицо прорезали морщинки. — И поделом ему.

— Тише, Тамара. Со мной все в порядке. Не нужно убеждать меня, что тебе не доставляет удовольствия сделать глоток-другой крови Эрика, когда ты возносишься на вершину блаженства.

Девушка покраснела.

— Ну да, но…

— Мне нравится думать, что Роланда настолько поглотила страсть ко мне, что он совсем потерял голову и забыл об осторожности. Это лестно, знаешь ли.

Тамара отрицательно покачала головой.

— Эрик считает, что во всем следует винить его препарат, и очень сожалеет о произошедшем.

Рианнон склонила голову к плечу.

— Я ничего не смыслю в химии. Как ты думаешь, он прав?

— О да. Эрик — гений таких вещей, — с энтузиазмом отозвалась девушка и, бросив взгляд на свою собеседницу, потупилась. — Это… было хорошо?

Рианнон чуть было не рассмеялась. Может, это и было бы хорошо, не ощущай она сейчас мучительной необъяснимой боли в груди. К тому же прежде ей не встречалась вампирша, которая стесняется говорить о сексе.

— Мое тело чуть не взорвалось от его прикосновений, — честно призналась она. — Ты же знаешь, как долго я желала Роланда.

Теперь Тамара смотрела ей прямо в лицо.

— Так почему же сейчас твои глаза полны печали?

Моргнув, Рианнон отвернулась.

— Ну же, Рианнон. С кем еще, как не со мной, тебе об этом поговорить?

Она снова встретилась взглядом с девушкой, чувствуя искреннюю потребность поделиться с ней.

— Мое тело было полностью удовлетворено.

— Но?

Рианнон вздохнула.

— Он так стремительно ворвался в меня, словно думал только о себе, а мои потребности и не существовали вовсе.

Тамара понимающе кивнула.

— А тебе хотелось ласки, объятий, нежных слов и разговоров. Да, мне это знакомо.

Брови Рианнон взлетели вверх.

— Объятий? И где ты только нахваталась подобных идей, милочка? Неужели я и вправду похожа на женщину, которой нужно, чтобы ее обнимали?

Девушка нахмурилась.