Сумеречный город

– Если потребуется. А так… свяжем и спрячем где-нибудь. Пусть полежит до суда. Но лучше убить. Так надежнее. Главное, чтобы он не помешал нам. Тем временем отец соберет Городской совет. Расскажет им правду. Всю правду. Чтобы не осталось никаких сомнений, покажет им лигур, отведет их туда, где Орин прятал рабов. Если сохранить жизнь каменщику, он будет опасным противником. Без него Зельгард едва ли сможет что-то сделать – его сразу арестуют. Объявят изменником. Нужно будет заручиться поддержкой стражи, а всех несогласных убить.

– Убить…

– Да. Мы не можем рисковать. Получив поддержку Совета и стражников, отец распорядится сбросить лигур в бездну Подземелья. И в этот раз проследит, чтобы его приказ исполнили.

– А фаиты?

– Их отпустят, как только туман ослабнет. Думаю, массовый исход двойников отпугнет Хубистан. Им подарят надежду. Отец выделит фаитам достаточно золота и залогов, чтобы они могли начать новую жизнь в другом городе. И поможет тем, кто решит остаться в Багульдине.

Впереди тюремщик открыл для нас камеру второго яруса.

– Детали обсудим позже. – Миалинта жестом предложила мне войти.

Часом позже мы с Громбакхом, Тенуином и Теором сидели в опустевшем «Хозяйнике Анаэллы». Здесь все было разгромлено. Стражники искали тщательно. Рваная одежда на полу говорила о том, что без смертей не обошлось.

– Утырки… – Охотник сплевывал на пол темно-фиолетовую слюну и забрасывал в рот все новые кубики клюта. – Жаль, что меня здесь не было. Я бы поздоровался с гостями.

Ему никто не ответил. Настроение у всех, несмотря на освобождение из каземата, было паршивое. Следопыт сгреб со своей кровати обломки ящиков и сел в излюбленную позу – подогнул ноги, прислонился к стене. Теор неторопливо ходил по комнате со светильником, заглядывал в углы, осматривал следы недавнего побоища. Стражники Зельгарда умудрились даже разломать пустовавшие прилавки вдоль стен, разнесли полки, обрушив с них все корзинки, ящики, керамические вазочки и разливники.

– Так, значит, девчонка пожертвовала собой, чтобы образумить папашу. – Громбакх опустился на груду мешков. Поерзал, устраиваясь, заложил руку за голову и теперь смотрел на меня. – Только я не понял, с чего ты взял, что лигур у каменщика?

Вздохнув, я принялся во второй раз за день пересказывать историю пустышки – от мгновения, когда она попала в Багульдин, до дня, когда ею воспользовался Орин, – и в этот раз дополнил историю фактами, о которых упоминала Миалинта. Коротко объяснил, что случилось на встрече с наместником, и рассказал о том, что запланировала сделать его дочь.

– Дела… – только и протянул охотник.

Тенуин и Теор по-прежнему молчали.

– Для вас все готово, – закончил я.

– Если ты про крольчатину и хмель, то доставай, я не откажусь. – Громбакх придвинул к кроватям уцелевшие бочки, водрузил на них деревянную панель и так восстановил незатейливый стол.

Можно было подумать, что мы вернулись в то утро, когда я впервые зашел в «Хозяйник Анаэллы», когда еще не подозревал, до чего насыщенными окажутся следующие дни.

– Думаю, с хмелем там проблем не будет. А вот на крольчатину я бы не рассчитывал.

– Там – это где? – не понял охотник.

– В кузнях. Миалинта договорилась, что вас пропустят в убежище. Никто не знает, чем все закончится. У вас будет возможность переждать в безопасности.

– Вот как… – Громбакх, усмехнувшись, посмотрел на Тенуина. – Прости, хангол, но звание главного умника с тебя снимается. Если ты еще не понял, объясню во второй раз. И будь добр, слушай. Ты ведь полезешь туда, в дом Орина?

– Я должен.

– Должен пестрым юбкам твоей подруги?

– Ты знаешь о моем договоре с Миалинтой.

– Ну да, ну да… И по этому договору ты, конечно, обязан пялиться на нее во все глаза.

– Я не пялюсь.

– Расскажи это моим порткам! Может, они тебе поверят.

– Гром.

– Что?! – Охотник рассмеялся так, что чуть не подавился пенной слюной синюшки. Закашлялся, старательно сплюнул на пол, после чего принялся мазать носовые бурки ароматным маслом.

– Если хочешь что-то сказать – говори.

– Вот как! Хангол обиделся.

– Гром.

– Ладно, ладно! Говорю. Только ты слушай. В этом поганом доме будет решаться судьба всего города, а значит, и наша, я ведь все правильно понял? Вы туда не пировать лезете. И в помощники берете гвардейцев. Сомнительная компания. Знаю я ваших гвардейцев. Те еще индюки. Только и могут, что своим зобом размахивать на парадах и крестьянок лупить. Понимаешь? Я предпочитаю свою судьбу держать в своих руках. Мне так спокойнее. Понимаешь?

– Да.

– Я пойду с вами. И Тен пойдет. Его можешь не спрашивать.

Следопыт на слова своего друга не отреагировал. Под глубоким капюшоном не было видно его глаз. Сидел он, как всегда, неподвижно.

– А про нашего щегла я не знаю. – Громбакх махнул рукой в сторону Теора. – Глядишь, ему тоже захочется своим шнурком поразмахивать.

– Я могу вам помочь, друзья. – Теор неспешно подошел к столу. Поставил на него найденный среди мусора котелок. – И дело даже не в моем кнуте. Размахивать оружием – дело почетное, но я лучше помогу вам головой.

– Будешь размахивать головой? – хохотнул Громбакх.