Сумеречный город

– Да. Они доставляют массу хлопот, когда ты идешь один. Нужно часто оглядываться. А если кто-то прикрывает твою спину, сразу становится легче. Не беспокойтесь, это не так опасно, как кажется.

Я поморщился. Напрасная затея выставить меня трусом и заставить доказывать обратное.

– Ну так возьмите наемников отца. Они не то что спину, они вам и ноги, и руки прикроют, – сказав это, я сжал челюсти: напомнил себе о необходимой сдержанности.

– Отец не должен ничего знать. Не хочу его расстраивать. А его верные собаки сразу обо всем донесут.

– И где вы будете искать то, что потеряли?

– В тумане. Главное, выйти за пределы города. А там… не так важно, в какую сторону пойти. Но вы не беспокойтесь, далеко идти не придется. То, что я потерял, само меня найдет.

– Так бывает?

– Бывает, поверьте. Туман не так плох, как тут все кричат. Многие находят в нем даже то, о чем успели позабыть.

В словах Эрина было безумие, но я уже привык к тому, что все безумное в Багульдине неожиданно находит вполне логичное объяснение.

– Все просто. Вы провóдите меня, а я расскажу вам об основных опасностях, которые вас подстерегают во мгле. Заодно покажу кое-что интересное. Вам понравится. Думаю, вы напишете об этом в своем путеводнике.

За последние три года я усвоил одно важное правило: не влезать в истории, которые отвлекают от главной цели. Каждый раз они заканчивались печально: кровью, слезами или погоней. Что будет теперь? История Эрина была именно такой – ненужной, отвлекающей. Но в то же время любые новые сведения о тумане могли пригодиться.

– Я согласен. Когда выходим?

– Сейчас. – Эрин порывисто встал и этим движением сразу выдал свои мысли.

Сын каменщика боялся, что я откажусь. Значит, несмотря на всю эту вальяжность, действительно нуждался в моем участии. Не стоило так быстро соглашаться, быть может, он бы подробнее рассказал о том, что задумал.

На улицах Багульдина ничто не предвещало ночной паники. Обычная суета и теплые запахи утреннего города: свежей выпечки, ароматических мазей, просыпающихся цветов и маренной настойки, которой поливали брусчатку для защиты от мелких паразитов. Беззаботные голоса, смех и тихое ворчание лавочников.

Мы с Эрином шли в дорожных плащах, с накинутыми капюшонами, чтобы нас никто не узнал. На Моховой улице нас дважды останавливали патрули – требовали показать волосы.

– Я должен вам кое-что рассказать. – Эрин, все это время шагавший впереди, теперь поравнялся со мной.

Сказав это, замолчал.

Какое-то время мы опять шли молча. Наконец Эрин достал из плаща бутыль в ивовой оплетке, сделал несколько глотков хмеля и заговорил:

– Знаю, прозвучит странно. Но вам надо понимать, что именно происходит в тумане. Так надежнее. Тут ведь никогда не знаешь… Просто выслушайте. А там… там все поймете. Семь лет назад. Да, прошло семь лет…

Эрин опять замолчал. Чуть замедлил шаг. Я теперь тоже шел медленнее – не хотел оставлять его за спиной. От такого человека можно было ожидать чего угодно. И до тех пор пока я не узнаю, что ему в действительности от меня потребуется, нужно быть начеку.

– Семь лет назад я полюбил девушку, – будто принуждая себя к каждому слову, заговорил Эрин и одновременно с этим пошел быстрее. – Юна. Помощница Сольвина. Его дочь.

– Дочь Сольвина? – Я не сдержал удивления.

– Да. Отец тогда купил «Нагорный плес», и я… Мы познакомились в подворье, на кухне. Юна складывала какие-то продукты в корзину. Я бы даже не обратил на это внимания, но Юна испугалась. Сказала не говорить отцу. Я спросил, какому отцу: Орину или Сольвину. Она рассмеялась. Призналась, что раз в неделю отвозит корзину беднякам, к Подземелью Искарута, не знаю, может, вы слышали об этом месте. Да это и неважно… Она кормила детей. Первые дни я над ней подшучивал. Говорил, что бедняки там заразные, что у нее теперь наверняка аскардегиллы или что-нибудь похуже. Она пугалась, но шептала, что все равно будет туда ездить. А я все шутил – глупо и мелко. Юна так красиво смущалась. Я и не заметил… Мы даже вместе съездили к Подземелью. Я закупил целый обоз овощей. Это был хороший день. И никаких аскардегилл. И ведь все как-то незаметно… Она ответила взаимностью. Семь лет прошло, а я даже помню… Ну, вы поняли.

Я с удивлением косился на Эрина. Ожидал от него чего угодно, только не истории первой любви. Такой разговор настораживал еще больше. Его откровенность можно было объяснить хмелем, но лишь отчасти. Едва ли сын каменщика так просто стал бы делиться сокровенными воспоминаниями с чужеземцем, которого впервые увидел день назад. Возможно, он рассчитывал, что я уже не вернусь из нашей вылазки, и говорил со мной, зная, что жить мне осталось недолго? Еще было время остановиться, сказать, что я передумал. Но, в конце концов, мне уже стало интересно, зачем он все это устроил.

Стена тумана приближалась.