Сумерки

– Поняв, кем стал, папа не смирился, – тихо проговорил Эдвард. – Он решил себя уничтожить. Правда, это оказалось не так-то просто.

– Что он сделал? – Вопрос вырвался сам собой, таким сильным было изумление.

– Прыгал с горных вершин, бросался в океан… Карлайл был слишком молод и силен, чтобы погибнуть, – невозмутимо рассказывал Эдвард. – Удивительно, как долго он смог выдержать без… еды! Как правило, у… новообращенных голод слишком силен, чтобы сопротивляться. Однако отвращение к самому себе было столь велико, что папа решил себя погубить.

– Разве это возможно? – чуть слышно спросила я.

– Вообще-то да, хотя способов нас убить не так уж много.

Мне захотелось уточнить, но Эдвард не дал мне и рта раскрыть.

– Папа совсем ослаб от голода и старался держаться как можно дальше от людей, понимая, что сила воли вовсе не безгранична. Сколько ночей он скитался по пустошам, отчаянно презирая самого себя!.. Как-то раз на его логово набрело стадо оленей. Карлайл умирал от жажды и, недолго думая, растерзал все стадо. Силы вернулись, и отец понял, что становиться монстром совсем не обязательно. Разве в прошлой жизни он не ел оленину? Так родилась новая философия. Отец решил, что и в такой ипостаси можно оставаться самим собой. Решив не терять времени попусту, Карлайл снова начал учить ся. Времени для занятий теперь стало вдвое больше. Он поплыл во Францию и…

– Поплыл во Францию? – с сомнением спросила я.

– Белла, люди пересекали Ла-Манш и в семнадцатом веке, – напомнил мне Эдвард.

– Не сомневаюсь, просто ты сказал «поплыл»… Продолжай!

– Плавание для нас вовсе не проблема…

– Для вас вообще нет проблем, – проворчала я. Эдвард ухмыльнулся.

– Перебивать больше не буду, обещаю! Он продолжал:

– …потому что нам фактически не нужно дышать.

– Что?

– Ты ведь обещала! – укоризненно воскликнул Эдвард и приложил к моим губам холодный палец. – Хочешь узнать, чем все кончилось, или нет?

– Нельзя же огорошить меня подобной новостью и рассчитывать, что я никак не отреагирую!

Холодная рука неожиданно коснулась моей ключицы. Сердце забилось сильнее, но я постаралась держать себя в руках.

– Тебе не нужно дышать?

– Совершенно необязательно. Дышим мы скорее по привычке.

– И как долго вы можете… не дышать?

– Наверное, бесконечно, точно не знаю. Жить, не чувствуя запахов, немного скучно.

– Немного скучно, – глухо повторила я.

Уж не знаю, что отражалось на моем лице, но Эдвард почему-то расстроился. Отдернув руку, он так и впился в меня взглядом. Мне стало неловко.

– Что такое? – чуть слышно спросила я, касаясь его неподвижного лица.

– Какая нелепая пара, ты и я, – вздохнул он.

– По-моему, мы это уже обсуждали.

– Разве тебе не страшно?

– Нет, – честно ответила я. Эдвард смотрел на меня во все глаза.

– Самый сильный хищник на планете заботится о моей безопасности. Чего мне бояться?

Он фыркнул и если не развеселился, то хотя бы хмуриться перестал.

– Ну, ты загнула! Эмметт намного сильнее меня.

– Приходится верить тебе на слово.

– Когда-нибудь сама убедишься.

– Итак, продолжай! Карлайл поплыл во Францию…

Эдвард кивнул, возвращаясь к своей истории. Золотистые глаза метнулись к другой картине в богато украшенной раме, самой большой из висящих на стене. Картина была не только самой большой, но и самой пестрой: яркие фигурки в пышных балахонах прижимаются к каким-то столбам и свешиваются с балконов. Мне показалось, что это либо какие-то герои греческой мифологии, либо библейские персонажи.

– Карлайл приплыл во Францию и обошел все европейские университеты. Не зная отдыха, он изучал музыку, точные науки, медицину, пока не понял, что его призвание – спасать человеческие жизни. Другие подобные нам люди, более цивилизованные, чем призраки лондонских трущоб, отыскали его в Италии.

Тонкий палец показал на степенную четверку на самом высоком балконе, снисходительно взирающую на царящий внизу бедлам. Присмотревшись к фигуркам, я с удивлением узнала золотоволосого мужчину.

– Друзья Карлайла вдохновили Солимену,[1] и он часто изображал их богами, – Эдвард усмехнулся. – Аро, Марк, Кай – представил он остальных, – ночные ангелы-хранители науки и искусства.

– Что же с ними стало? – вслух поинтересовалась я, с благоговением глядя на фигурки.

– Они по-прежнему в Италии, – пожал плечами Эдвард, – где прожили бесчисленное множество лет. А вот Карлайл долго среди них не задержался, пару десятилетий, не больше. Каждому нужны друзья, тем более такие образованные и утонченные, но они пытались вылечить его от отвращения к тому, что называли «естественным источником силы». Карлайл попытался склонить их на свою сторону… Безрезультатно. Почувствовав себя чужим среди своих, папа решил отправиться в Америку. Представляю, как он был одинок!

Однако и в Новом Свете ему долго не удавалось найти близких по духу. Шли годы, вампиров и оборотней стали считать бабушкиными сказками, и Карлайл понял, что вполне может общаться с людьми, не раскрывая своей сущности. Со временем он стал врачом и приобрел обширную практику. Вот только друзей по-прежнему недоставало: сходиться с людьми слишком близко было опасно.