Сумерки

У меня было всего несколько сумок. Большая часть моей аризонской одежды не годилась для Вашингтона. Мы с мамой объединили наши средства, чтобы пополнить мой зимний гардероб, но он всё еще оставался довольно небогатым. Все мои вещи легко уместились в багажнике патрульной машины.

— Я нашел для тебя хорошую машину, достаточно дешёвую, — сказал Чарли, когда мы пристегнули ремни.

— Что за машина? — я подозревала, что выражение «хорошая машина для тебя» означает нечто принципиально иное, чем просто «хорошая машина».

— Ну, на самом деле, это пикап, шевроле.

— И где ты его нашёл?

— Помнишь Билли Блэка из Ла Пуш? — Ла Пуш это маленькая индейская резервация на побережье.

— Он часто ездил с нами на рыбалку летом, — напомнил Чарли.

Теперь понятно, почему я его не помню. У меня хорошо получается блокировать в памяти болезненные или ненужные воспоминания.

— Сейчас он ездит в инвалидном кресле, — продолжил папа, — и не может сесть за руль, потому и предложил мне купить пикап подешевле.

— И сколько лет машине? — по изменившемуся выражению лица Чарли я догадалась — надеялся, что я не задам этот вопрос.

— Ну, Билли хорошенько поработал с двигателем. Ему всего несколько лет, правда, — надеюсь, Чарли не рассчитывал, что я так легко сдамся.

— Когда он купил пикап?

— Думаю, в 84-м.

— Машина тогда была новой?

— Эээ… нет. Я думаю, она была новой в начале 60-х. В крайнем случае, в конце 50-х, — добавил он смущённо.

— Чар… пап, на самом деле, я совсем не разбираюсь в машинах. Я не смогу починить его сама, если что-то сломается, и я не могу позволить себе платить слесарю…

— Белла, эта штука отлично бегает, правда. Сейчас такие уже не делают.

«Штука», подумала я. А что, это интересно. По крайней мере, как прозвище.

— А насколько «дёшево»? — в конце концов, в этом вопросе компромисс для меня невозможен.

— Ну, солнышко, я вроде как уже купил его. Это подарок к твоему возвращению. — Чарли бросил на меня быстрый взгляд, полный надежды. Ого! Бесплатно.

— Ты мог бы не делать этого, пап. Я собиралась сама купить машину.

— Мне несложно. Хочу, чтобы ты была счастлива здесь, — произнося эти слова, он смотрел на дорогу. Чарли чувствует себя не очень комфортно, выражая эмоции. В этом я похожа на него. Так что, отвечая ему, я тоже смотрела прямо перед собой.

— Это здорово, папа. Спасибо. Я очень ценю, правда, — нет нужды добавлять, что счастье в Форксе для меня невозможно. Папа не должен страдать вместе со мной. И вообще, дарёному пикапу в зубы (или в мотор?) не смотрят.

— Что ж, на здоровье, — пробормотал он сконфуженно.

Мы обменялись несколькими фразами о погоде, и этого было более чем достаточно для беседы. Замолчав, мы уставились в окна. Вокруг было очень красиво — я не могла бы это отрицать. Всё в зелени: деревья, их стволы и ветви, покрытые мхом, земля, заросшая папоротником. Казалось, даже воздух, просачиваясь через листья, приобретал зеленый оттенок.

Он была слишком зелёной, эта чужая планета.

Наконец мы прибыли. Чарли всё ещё жил в маленьком доме на две спальни, который купил вместе с мамой в самом начале их семейной жизни. Начало — собственно, это всё, что было в их семейной жизни. Здесь, на улице перед домом, который никогда не менялся, был припаркован мой новый — то есть новый для меня — пикап. Выцветший красный цвет, большие закругленные крылья, кабина, формой напоминавшая луковицу. К моему величайшему изумлению, он мне понравился. Я ещё не знала, как он будет работать, но легко могла представить себя за рулём. К тому же, он был из числа тех прочных железных штук, которые невозможно повредить — из тех, что после аварии, не получив ни единой царапины, гордо возвышаются посреди обломков разрушенных ими иностранных автомобилей.

— Ух ты! Папа, он мне очень нравится! Спасибо, — теперь завтрашний день показался мне гораздо менее страшным. По крайней мере, я избавлена от необходимости выбирать между двухмильным походом в школу под дождем и поездкой на патрульной машине.

— Я рад, — пробурчал Чарли, опять смутившись.

Мы подняли мой багаж на второй этаж за один раз. Мне досталась западная спальня, выходящая окном на фасад. Комната была давно знакомой, она принадлежала мне с самого моего рождения. Деревянный пол, голубые стены, наклонный потолок, жёлтые занавески на окне — всё это было частью моего детства. Чарли никогда ничего здесь не менял: только поставил письменный стол и новую кровать, когда я подросла. На столе теперь стоял подержанный компьютер с модемом, подключенным к ближайшей телефонной розетке. Это было мамино требование, так что теперь мы могли легко выходить на связь. Кресло-качалка из моего детства всё так же стояло в углу.

Единственную ванную, прямо над лестницей я вынуждена была делить с Чарли. Нет, об этом лучше не думать.