Сумерки

Вот показались толпы полуодетых, перепуганных насмерть, ничего перед собой не видящих беглецов. Среди них и за ними мчались, развевая гривы, лошади с раздутыми ноздрями и диким огнём в глазах. Ошалевшие от внезапного переполоха, они сшибали попадавшихся им на дороге людей. И тогда Андрийко, приложив руки ко рту, крикнул что было сил:

— Свидригайло в стане! Спасайся, кто может!

Впечатление было потрясающим. Казалось, ад разверзся под ногами бегущей шляхты. Кто мог, ловил коня и пускался куда глаза глядят, в сторону Подзамчья или города. Другие разбегались как обезумевшее стадо овец от удара грома. Хмель выскочил из голов рыцарей, а ему на смену пришёл страх.

Сорвавшаяся со сна челядь, мигом сообразив, что им представляется удобная минута поживиться добром господ, кинулась грабить в потёмках тех, перед кем при белом свете гнула спины. И таким образом, когда мужики первой сотни с дикими выкриками и улюлюканьем гнались за панами, челядь либо прикинулась мёртвой, с тем чтобы разграбить оставшееся добро, либо срывала с убегающих рыцарей ценное оружие и одежду. Весь малополянский стан превратился среди кромешной тьмы, — поскольку остатки костров были затоптаны бегущими, — в страшный кровавый хаос, наполненный стонами, мольбами о помощи и нечеловеческим рёвом.

Но вот у городских ворот вспыхнула красным огнём бочка смолы. В кровавых отсветах появились отряд пеших ратников и несколько десятков конных рыцарей. Видимо, они были посланы выяснить, что происходит в предместье, успокоить переполошившихся и указать дорогу бегущим. Их появление привело в себя многих. Вооружённые воины стали быстро примыкать к королевским ратникам. Тогда Андрийко обратился к товарищам, горевшим от нетерпения кинуться в водоворот побоища.

— Ребята! — сказал он громко, так, чтобы всяк ясно слышал каждое его слово. — Мы своё сделали, пора отправляться восвояси. Но прежде чем уйти, мы должны разбить королевских ратников, чтобы они не ударили по нашим. Ну-те, хлопцы, с богом, за Миколу!

— За Миколу! За Миколу! — закричали все и, как один, кинулись, точно волки на стаю овец, к идущему отряду и вынырнули перед ним, точно порождения окружавшей их тьмы, в которой королевские ратники старались отыскать врага и так неожиданно с ним столкнулись.

Засвистели косы. Мужики размахались, словно в поле, острия кос падали, как молнии, на оторопевших врагов. Удары наносили страшный урон, летели головы, руки, ноги, вспарывались груди и животы. Крики, полные ужаса, вторили свисту кос, а время от времени, точно гром среди ада, нёсся боевой клич: «За Миколу!»

Свистели косы. Мужики справляли кровавую тризну по своему кумиру, своему вожаку, пробудившему их души, заставившему биться их сердца на благо народа. При каждом ударе имя покойного, казалось, распаляло живых и вливало в руки силы великана.

Косы свистели до тех пор, пока отряд шляхтичей не разбежался, оставляя груды искромсанных людских и конских тел, клочья одежды, ремней, железные пластины и огромные лужи крови. Уцелевшие кинулись врассыпную, но к воротам уже подбежала услыхавшая боевой клич «за Миколу!» сотня Грицька и собрала чуть не до последнего зёрнышка всё, что разлетелось от удара цепа ватаги Андрийкп. И тогда Грицько протрубил трижды в рог, — это означало отступление.

Мужики повернули и пошли вдоль Подзамчья и крепостного рва по дороге, куда ушёл с полусотней Горностаи. В городе и предместьях трубили в рога, зажигали костры, ржали лошади, рыцарство готовилось, видимо, к нападению на мнимого Свидригайла либо к отступлению. На Подзамчье было безлюдно и тихо. В пыли, среди дороги валялось несколько трупов. К удивлению Андрия и Грицька, все шопы оказались в руках Горностая. Он встретил друзей очень недовольно и сердито, проклиная на чём свет стоит и трусость шляхты, и приказ Андрия, который поручил ему такое пустячное задание.

— В другой раз оставьте меня лучше дома резать кур и гусей на ужин! Там я пролыо больше крови, чем здесь.

Оказалось, что великополяне, как челядь, так и господа, услыхав в стане шум, спешно покинули шопы и Подзамчье, опасаясь вылазки городовой рати или нападения врага с тыла. Над рвом, видимо, стояла стража, и она вовремя разбудила спящих. Нападать на многотысячную ораву вооружённых шляхтичей с полусотней людей было безумием, поэтому они переждали, покуда неприятель отойдёт на левое крыло, и только тогда кинулись к шопам. Здесь они застали немногочисленную стражу, ожидавшую прихода врага со стороны замка, а не с тыла, поскольку сразу же после отступления из Подзамчья великополян был спущен цепной мост.

Радостно встретились участники вылазки. Мигом подожгли шопы, и вскоре под тяжёлыми от налипшей грязи и крови подошвами ратников загудел цепной мост. За ними оставался обессиленный тревогой и беспорядком вражеский стан и двенадцать пылающих над рвом высоких костров. Светало.

XXII