Сумерки Бога, или Кухонные астронавты

– В чем же тогда наш гуманизм, если мы страдания и жизнь человеческую готовы не раздумывая обменять на удобства? – басом гудит Петр Фёдорович. – Не будете же вы отрицать ценности гуманистических основ общества? Потому я и спрашиваю, не слишком ли дорого оценили гармонию, по карману ли нашему было столько платить за вход?

– Кому не по карману было, так тот и не вошел, – отвечает Дмитрий Иванович. – А что же до гуманизма, так для меня он не в умозрительной жалости, а в совершенствовании человека. И если уж вы, Петр Федорович, изволите дуэлировать при помощи Достоевского, то вот вам еще: красота спасет мир; а если так, то что нам делать с уродством? Слёзы от жалости над ним лить, или набраться мужества и отсечь, как сухие больные ветки от плодоносящего дерева? Для меня очевиден ответ; а вот когда человечество станет вполне прекрасным, тогда и про цену гармонии и страдания детей говорить будем, потому что одно дело – какой-то ребенок, невесть кем рожденный и воспитанный – да воспитанный ли! – а другое, например, моя Поленька, слезинки которой уж точно никакое прекрасное будущее не стоит. О, а вот и она, ангелочек!

– Дедушка, дедушка! Мы Зевса молоком напоили, а потом он в гостиной за диваном написал, а теперь в лежачке спит! Такой хорошенький!

– Ну, пусть спит, он же еще совсем маленький, а маленьким нужно побольше спать, чтобы расти. Это нам Домбровские щенка подарили, – поясняет Дмитрий Иванович. – Поленька давно хотела, а у них как раз их Альма приплод дала, ну вот и принесли нам. Назвали Зевсом, хе-хе.

– Дедушка, расскажи сказку!

– Какую, дружочек?

– Мою любимую, про то, как прапрадедушка с друзьями спас мир!

– Ну, забирайся тогда ко мне на коленки и слушай, – улыбается Дмитрий Иванович.

Петр Федорович выбивает о перила пепел из трубки и идет в дом. Наступает закатная тишина; даже в доме, кажется, голоса звучат приглушенно. Застыли кроны деревьев в блекнущем небе, ни один лист не шелохнется в этой недвижной тиши. Лучи заходящего солнца золотисто-медным и теплым светом тронули верхушки яблонь. Поленьке хорошо и уютно, как всегда бывает детишкам, слушающим страшную сказку в безопасности уютного дома, да еще и на ручках у дедушки.

– Когда-то давным-давно на Земле было очень и очень плохо, – начинает Дмитрий Иванович. – Все постоянно воевали друг с другом, бросали бомбы из самолетов, пускали ракеты, давили людей танками, сжигали дома, убивали и солдат, и мирных жителей, и детишек. В городах люди жили так тесно, что им не хватало места, квартиры у них были маленькие, как наша кладовка, а машин стало столько, что никто не мог толком никуда ехать, а только стояли в этих машинах на улицах, гудели, злились, и выпускали ядовитые газы. Но люди все равно ехали в города, потому что там имелась работа, а за городом приходилось жить очень бедно. Воздух был постоянно грязный, вода мутная, а мусора в мире скопилось столько, что он уже стал затягивать собой океаны, как зимой лед на речке затягивает воду у берегов. Природа очень страдала, умирали растения, звери и птицы, дышать было трудно, еда стала вредной, и люди постоянно болели. Но многим еды не хватало вовсе, и тогда они шли грабить и убивать, чтобы ее добыть.

– А почему так получилось, дедушка? – замирая от сладкого страха спрашивает Поленька.

– Потому, дружочек, что мир заполнило очень, очень много глупых, злых, грязных и совсем никудышных людей. Они постоянно дрались, кричали, ели, пачкали, напивались пьяными, постоянно чего-то требовали и снова дрались. Эти люди не умели ни с кем поладить, ничего не знали и не желали знать, а хотели только продолжать так же есть, кричать, напиваться, пачкать и драться. Хорошим людям всегда следовало быть настороже: не выходить гулять вечером, не выпускать своих детей без присмотра, отгораживаться от глупых и злых то заборами, то охраной, которую приходилось набирать из таких же людей, но ничего другого не оставалось. И дело стало бы совсем плохо, но твой храбрый и умный прапрадедушка со своими друзьями взяли, да и убили всех этих никудышных людей.

– А дети у этих людей были? – снова спрашивает Поленька, заранее зная ответ.

– Были, деточка, но тоже чумазые, глупые, противные и злые, совсем не такие, как ты, – отвечает Дмитрий Иванович и целует внучку в белокурую макушку. – Они плохо умели разговаривать, постоянно ругались, дрались, с малых лет делали всякие гадости, отбирали игрушки у малышей, а еще мучали и убивали зверушек. Хороших деток было куда меньше, и для них приходилось строить отдельные школы с высокими заборами и охраной, а сами хорошие детки по улицам ездили только в отдельных машинах и тоже с охраной и нянями – вот как страшно было тогда!

– Как хорошо, что их всех убили, дедушка! – восклицает Поленька. – А как прапрадедушке с друзьями удалось победить этих злых и никудышных людей?

– Им пришлось пуститься на хитрость. Но об этом я тебе расскажу в другой раз, а сейчас кому-то уже пора собираться в кроватку. Смотри, вот и звездочка на небе зажглась, о! – а вот и вторая, поздно уже.

Поленька вздыхает и слезает с колен дедушки.