Сумерки Богов

Тут – же, под писк флейт, на мозаичный пол Залы выбежала труппа циркачей. Взлетели вверх огненные обручи, закрутились сверкающие шары жонглеров, в немыслимых пируэтах завертелись в воздухе гимнасты. Пиком номера стало выступление фокусника. Он засунул себе в горло клинок по самую рукоять, чем вызвал восторг зрителей. Но трюкач на том не успокоился. Взяв из рук мальчика – гимнаста длинный шест, он затолкал его на треть в рот и задрал голову. У зрителей вырвались возгласы изумления, когда на тонкий шест, с обезьяньей ловкостью вскарабкалась худенькая, полностью обнаженная гимнастка. Ее смуглое, блестящее от пота, гибкое тельце завертелось и стало по-змеиному изгибаться на конце шеста. Это уже был совсем необычный номер и фокусник со своей юной ассистенткой сорвали бурю аплодисментов. Многие из гостей с интересом разглядывали гимнастку. Сам император пожалел, что поспешил растратить силы на рабыню.

– Это чудо! – воскликнул толстяк – сводник Филко, вытирая вспотевшую лысину шелковым розовым платком.

– Разве? – пренебрежительно хмыкнул магистрат Парн. Он предпочитал мальчиков. – Вот я действительно недавно слышал о чуде.

– И что – же ты слышал? – с вялым интересом спросил император, кидая в рот засушенную виноградину.

– Я сначала думал, что это просто очередная байка. Но слух об этом разноситься по городу со скоростью ветра.

– Да? Почему я тогда ничего не слышал? – император недовольно покосился на стоявшего возле колонны Молоха. Тот лишь пренебрежительно повел плечами, показывая всем своим видом, что новость пустяшная и не стоит внимания императора.

– Это совершенно удивительный случай чудесного воскрешения – продолжал Парни – В городе появился необычный лекарь. Он воскресил мать Кумилла.

Рогон приподнял седую бровь. Имя знатного юноши ему было знакомо. Да и о смерти его родительницы он тоже был наслышан.

– И ты хочешь сказать, что это правда?

– Я вначале сам принял этот слух за глупый треп. Вот я и решил проверить. Пошел с визитом к Кумиллу. От него и услышал эту историю в подробностях – и магистрат рассказал императору историю воскрешения покойницы. Гости, сидевшие рядом, с жадностью хватали каждое слово рассказчика.

– В конце – концов, я видел собственными глазами покойницу – закончил свое повествование Парн – Правда, несчастная немного не в себе. Мне кажется, что она повредилась в уме. Что– то шепчет и бормочет о демонах. Но ее сын не обращает на это внимания. Он счастлив уже тем, что она жива.

– Ее душа не вернулась из Страны Теней. Этот лекарь поступил нехорошо. Нельзя человеку противиться воле богов – раздался дребезжащий голос толмача сакров.

Император покосился на старика, который вместе с варварами сидел за соседним столом.

– Значит, ты считаешь, что судьбы людей только в руках богов? – недобро улыбнувшись, спросил император.

Толмач затряс козлиной бороденкой. Застучали косточки, вплетенные в жидкие волосенки.

– Это так – же непреложно, как день должна сменить ночь.

Император ничего не ответил. Он пальцем поманил одного из своих дюжих гвардейцев, стоявших позади стола и что– то прошептал ему на ухо.

Воин поспешно покинул зал.

Рогон кинул в рот несколько шариков из кислого теста, приправленных медом. Запил добрым глотком вина и посмотрел наверх.

По канату, протянутому между колонн балкона через весь зал, высоко над головами гостей, вышагивал мальчик – канатоходец. Балансируя гибким шестом, рискуя разбиться, смельчак прошел половину пути. Канат под его весом немного провис и раскачивался.

– Ты говоришь, как наш Главный жрец Кеафа – император продолжил разговор с толмачом – У него тоже все решают боги.

– Ваш жрец мудрый человек – степенно кивнул головой толмач.

Злобная гримаса исказила лицо императора. Он вспомнил прошлое. Очень давно он изменил свое будущее. Пусть и пришлось для этого лишиться самого дорого, что у него было. Император постарался отогнать смутные, тревожившие его черную душу, давние воспоминания.

Он посмотрел вверх и в эту же секунду раздался истеричный женский крик. Канат, по которому шел канатоходец, внезапно оборвался. Мальчишка взмахнул руками и как сраженная стрелой птица, камнем рухнул вниз. От удара об мозаичный пол, его голова раскололась, как арбуз. На гостей брызнула кровь.

– Не повезло мальчишке – улыбнулся Рогон и, посмотрев на толмача сакров, спросил с насмешкой – Ну, а теперь, что думаешь? Разве боги решили его судьбу?

Старик смахнул со щеки несколько капель крови и невозмутимо ответил:

– В этом нет сомнений. Если – бы богам было угодно, то мальчишка не разбился. Они устелили бы пол ему птичьим пухом. Или он упал на того толстяка. Нам, смертным, лишь кажется, что мы можем влиять на свою жизнь. Даже желания, которые у нас возникают, нашептывают на ухо боги, или демоны.

Император неопределенно хмыкнул. Его взгляд неожиданно столкнулся с взглядом молодого посла. Рогон нахмурился. Немногословный юноша вызывал в старом императоре безотчетное чувство тревоги. Его холодные, волчьи глаза заставляли императора зябко ежиться. И это ему не нравилось.