Сумерки Богов (СИ)

- Пойдем, покурим! Погода на улице - блеск. Нечего тебе в койке киснуть. - Анастас Иванович поставил тортик на стол, и, пока, Михаил Иванович, кряхтя, вставал с постели, нашаривал свои тапки и надевал пижамную куртку из фланели, Микоян разыскал какую-то банку, наполнил ее водой из-под крана, поставил в воду букет, расправил цветы и водрузил эту композицию на прикроватную тумбочку.

На отведенной для курения площадке разговор возобновился:

- И как ты так его заговаривать взялся, а себя сперва от обратки не отговорил?

- Почему? - Даже обиделся Калинин, тяжело двигая заплывшими челюстями. - Очень даже отговорил.  Только это не обратка была! Это щегол этот отговором закрылся и меня же вдогон дурным глазом хлестанул. Если бы я не закрыт был, может и вовсе с тобой сейчас не балакал!

- Да как так-то?! Ты же говорил - хулиганье обычное!

- Я не я, если он гримуар мой не прочел! Я его второпях в портфельчик сунул, а нашептать на него забыл. Значит, и Эликсир он распробовал, а то откуда бы в нем силе взяться?

- Кто же такую книгу, да так носит запросто в портфеле?  - Всплеснул руками Микоян. - Ты же чекист, должен же ты получше меня знать, как обращаться с важными документами!

- Да я...

- Я, я! Голова ты... лихая.  Ан щегол-то твой ясным соколом оказался! Хват!

- Я его в бараний рог...

- Полно! Полно тебе, заканчивай бокс по переписке свой. Пока ты еще на фотопортрет свой в паспорте похож. Ну честно, братец, недосуг!

- Но как же...

- А! - Махнул рукой Микоян. - Навью пошли или мана. Если обидчик твой такой грозный - пусть развлекается. Погружается, так сказать, в рабочую атмосферу с головой. Любишь медок - люби и холодок! А сам, давай, кушай тортик, я тебе завтра еще апельсинов принесу - натуральный витамин. Никаких больше накладок быть не должно, ставка на карту поставлена очень высока!

11:10 того же утра. Королёв.

Сказать, что с того случая Антон испытывал некоторое беспокойство - значит сильно преуменьшить действительность. Антон не находил себе места! После того, как прошел первый шок, желание куда-то бежать или кому-то бить морду, парень крепко задумался. По всему выходило, что дед, ежедневник, Божественная Кровь и черная рука-душитель - звенья одной цепи. Еще и этот глаз, всюду следующий за ним! Вот и сейчас Антон скорым шагом шел по улице, а проклятый Наблюдатель, покачиваясь как воздушный шарик, словно привязанный плыл за ним метрах в пяти-шести от земли. И ни одна сука даже глаз не поднимет, не увидит его! Антону хотелось закричать, указать на преследующий его глаз пальцем, привлечь к нему всеобщее внимание! Но парень сдержался. Он чувствовал, что вряд ли все это поможет. Тут нужно другое. И к Магомеду с этой бедой сейчас не пойти, тот и так едва согласился разделить с ним ту смесь восторга и ужаса, которую испытывал Антон с тех пор, как открыл этот проклятый портфель. Судьба! Предназначение! Нет, не просто это громкие слова, так оно и есть. Мир для него изменился и обрушился осколками, похоронив под собой все то, что Антон знал и любил. И явилась другая, неприглядная, ранее неведомая личина реальности.

Чтобы хоть на время спастись от навязчивого Наблюдателя, Антон решительно зашел в первый попавшийся магазин. С удивлением он увидел, что магазин - канцелярский. В подобных местах Антоха не бывал, наверное, со школы, поэтому рассеянно принялся бродить между полок, как в музее рассматривая корешки книг, тетради, линейки и карандаши.  Уже выйдя из магазина, глянув со злостью на поджидавшего его у двери искусственного спутника , и зашагав дальше, Антон с удивлением обнаружил, что незаметно для себя спер в магазине пачку разноцветных мелков.

"Как так вышло? Сунул в карман и не заметил. И нафига они мне вообще?" - Однако приобретение свое он не выкинул, пожав плечами, сунул обратно в карман.

Антон прошлялся по городу весь день, все так же бездумно заходя и выходя в магазины, бары и даже парикмахерские, хотя стричь ему было практически нечего. К себе он с большой неохотой вернулся уже под вечер, и то потому, что оставаться ночью на улице одному, не считая хитрого глаза, ему было страшновато, а поток прохожих стремительно редел.

Дома, тщательно закрыв за собой дверь на все замки, накинув цепочку и подперев ее поставленным "на попа" обеденным столом, Антон устало опустился в кресло, поставленное как можно дальше от дивана, лицом к нему. Парень еще раз, внимательно, осмотрел стену, не обнаружил никаких пятен, нащупал в кармане переделанный под боевые патроны травмат и немного успокоился. Все окна он тоже тщательно закрыл и зашторил, во всех комнатах включил свет, И, чтобы не оставаться в тишине, включил и телевизор в зале. Шла какая-то вечерняя развлекательная передача, ведущий петросянил, музыка играла, самое то.

Антон рассеянно нащупал в кармане ту самую фляжку, открыл ее и, не имея сил возиться с сахаром, капнул себе пару капель Крови прямо на язык. Словно нашатыря проглотил - у Антона перехватило дыхание, от невыносимой горечи на глаза навернулись слезы, а язык онемел.