Сумерки человечества

– Куда он денется, – пожал плечами его отец, – в соседней машине, они там тоже пируют. Отмечают, так сказать, новоселье друзей на полигоне. Если хочешь, можешь к ним зайти. Даже, думаю, тебе больше по душе придется.

– С удовольствием зайду, только чуть позже. Я, вообще-то, к вам по делу зашел, а не просто так, – вернулся к начальной теме, – Наше командование поставило нам новую задачу. И один с ней я точно не справлюсь.

– Это что, мы еще и на них работать должны? – удивился Влад, подняв взгляд от бутылки, – С какой радости я им подчиняться буду?

Голос у него был глухой, как из бочки, совсем не вязавшийся с плотной, но все же стройной и высокой фигурой. К этому моменту он уже переоделся в такую же армейскую «цифру», как и остальные, так что на их фоне в своем пятнистом камуфляже я несколько выделялся. Только сейчас меня смутило не это, а то, каким голосом Влад сейчас выдал свои сомнения. Осталось только понять, на самом ли деле он не мог взять в толк, как именно мы связанны с военными, или просто ищет лазейку, чтобы улизнуть. Как факт меня не сильно это волновало, но как связанный с человеком, кому собирался доверить свою спину, не мог не заставить задуматься.

– А ты думаешь, почему нам выдали столько оружия? – заступился за меня Артем-старший, – Или считаешь, что в это время кто-то на самом деле будет делать подарки незнакомым людям? Сам же с нами приходил за оружием и пристреливал его, а теперь еще удивляешься, почему мы должны что-то делать на пользу анклаву!

– Да ладно, я просто спросил, – сразу смутился Влад. Одновременно с этими словами хлопнула крышка бутылки, смявшись от чрезмерного нажима. По горлышку тогда же прошла трещина, и сквозь нее закапало содержимое. С придушенным возгласом, будто его резали, дядя Коля чуть не перелез через Артема, буквально вдавив его в стол, и выхватил бутылку из рук Влада, опешившего от того, что все-таки открыл ее и так странно. Заодно ему было обещано оторвать его кривые руки, так бездарно проливающие дефицитное добро, и запихать в место, где никому уже они мешаться не будут.

– Так что у тебя за дело? – спросил Артем, оттирая с лица остатки тушенки, которую как раз хотел съесть, но был так жестоко в них впечатан.

Я вкратце рассказал, что мне предложил совершить Токарев. Про заряды только не стал рассказывать, представив все больше похожим на обыкновенную разведку, чем на диверсию или, точнее будет сказано, на террористический акт. Выслушивали все меня внимательно, только изредка соглашаясь с приводимыми мною доводами в пользу того или иного действия.

Дядя Коля, в этот момент разливавший по стаканам алкогольный напиток, тоже что-то добавлял, согласный с позицией Токарева о том, что мир между военными анклавами и бандитами невозможен и все рано или поздно обернется новой кровавой усобицей. Единственный спорный момент возник только тогда, когда я стал объяснять критерии отбора членов группы, которые отправятся в больницу. Больше всех возмущался Артем-старший, но его можно было понять, отцовские чувства иногда не менее крепки, чем материнские.

– Миш, ты меня пойми, но никуда я Артема не отпущу, – твердо сказал он,

– Сам можешь лезть хоть к черту на рога, тебя я не держу и держать не буду, ты свободный человек, но он мой сын. И рисковать своей шеей ему не дам ни за что, пока я жив.

– Он и не через такое прошел, – резонно заметил я, – Да там все должно обойтись тихо и аккуратно, даже до стрельбы дело дойти не должно. Мы придем, посмотрим и уйдем. На этом все и закончится.

– А если дойдет дело до стрельбы? – не унимался волновавшийся отец, – Извини конечно, но ты далеко не Джеймс Бонд, не шпион и даже не диверсант. Кто знает, сколько всяких мелочей случается. А если вас кто-нибудь узнает? Тогда что? Одно дело в мертвецов стрелять с высокого борта бронемашины, на это я еще согласен, но совсем другое, когда в тебя стреляет такой же здоровый человек, искренне желая тебя убить. Не пущу я его, вот и весь сказ, даже не упрашивай.

– Точно, Миш, давайте лучше я с вами поеду, – добавил дядя Коля, отвлекаясь от все еще подтекавшей бутылки с водкой, – И дешевле, и сердитей выйдет. Да и стреляю я наверняка лучше Артема.

Медленно снимая шкурку с картофелины, я размышлял над услышанным. Надеяться уговорить отца отпустить сына на такое рискованное предприятие было безнадежным делом, это и так понятно. Даже я сам, находясь на его месте, не согласился бы ни за какие обещания. Надо было соглашаться с предложением Николая, самым разумным на этот момент, хотя меня все еще беспокоила сильная разница во внешнем виде, особенно вид его бороды, торчащей из-под респиратора. Брить ее отказывался, цепляясь как за талисман, а одно то уже могло вызвать ненужные расспросы. Сбросив остатки шелухи на пол, я поднял взгляд.