Сумерки человечества

Кнопки располагались на небольшом щитке рядом с входом, не балуя разнообразием. А точнее, их было всего две: синяя с надписью «вниз» и красная с надписью «вверх». Лифт просто поднимался от одного этажа к другому, останавливаясь на каждом. Чтобы подняться на второй этаж, который мне нужен, предстояло трижды нажать красную кнопку. Наружная дверь, сделанная из толстого листа железа, при этом и не думала открываться, надо вызывать охрану, стоявшую снаружи при помощи звонка, кнопка которого у двери все же была. На втором я в звонок и позвонил. Дверь распахнула минуту спустя и оказался в высоком и широком коридоре, служебно покрашенным зеленой масляной краской поверх штукатурки, в то время как самый верх стен и потолок были покрытыми густым слоем побелки. Ртутные лампы под потолком горели через одну, все же ярко освещая коридор. Оба охранника, стоявшие у дверей даже не подумали меня задерживать, видно, связавшись со своими коллегами внизу и получив информацию о моем визите. Только один аккуратно спросил насчет сигарет и разочарованно вздохнул, узнав, что я не курю. У обоих на вооружении были короткоствольные АКСУ, свободно висевшие на груди и не представлявшие в этот момент особой угрозы. Я только спросил, в какую сторону госпиталь, и один из охранников показал рукой налево, подтверждая полученные мною инструкции.

Здесь было гораздо оживленнее, чем в подземной части завода. Здесь раньше, наверное, располагались либо административные помещения, либо какие-то чертежные. На заводские цехи это было мало похоже, да и они должны располагаться на первом этаже. Заводской цех мне всегда представлялся каким-то огромным помещением с не менее огромными станками из железа и стали, что-то режущие, плавящие или собирающие. И все это должно сопровождаться шумом работающих механизмов, больших и непонятным простому человеку, оглашающих ревом весь завод. Может, детские впечатления от организованных классных экскурсий на заводы или просто мысли непосвященного. Шума слышно не было, но это вполне объяснимо, работы остановили, так как они больше никому не нужны, а весь персонал бросили на выполнения главной задачи – обеспечение собственно выживания.

На покрытом линолеумом полу, истертом и обесцвеченном тысячами ног, истоптавших коридор в обе стороны, еще валялись какие-то бумажки и остатки документации, в спехе потерянных и не подобранных. По коридору иногда проходили люди, с озабоченными лицами и в рабочей одежде, некоторые в обычной офисной одежде, держащие в руках какие-то бумаги. У пары закрытых дверей, над каждой из которых по трафарету выведено «Вход воспрещен», стоял автоматчик. Несколько человек в синем милицейском камуфляже, ожесточенно спорящих друг с другом вышли из одного кабинета, забыв захлопнуть дверь. Там стояло несколько столов, заваленных бумагой, и страшно накурено, так, что хоть топор вешай. Потеснив меня, в сторону, где предполагался госпиталь, пробежала женщина в белом халате, держа в руках упаковку шприцов. На халате были свежие капли крови, поблескивающие в неровном свете ртутных ламп.

Прикинув, я пристроился ей вслед, стараясь не упустить из виду, хотя, поднявшись по небольшой лесенке, понял, что нашел бы госпиталь и так. Первое, что сразу же бросалось в глаза, белая ширма с красным крестом, рядом с которой стоял автоматчик, вооруженный автоматом АЕК с оптическим прицелом. В отличие от остальной охраны, у него на груди болтался противогаз, наспех привязанный к бронежилету. Охранник нервно топтался с ноги на ногу, изредка заглядывая за ширму, но тут же отводил глаза.

Не менее резким ощущением, указывавшим, что я не ошибся коридором, был резко усиливавшийся запах еще свежей крови, тяжелый и какой-то густой. Кроме того, за ширмой кто-то кричал от боли.

– Пропуск, – охранник преградил мне стволом автомата дорогу, – так не пущу!

Я достал свое направление и произнес волшебную фразу, снова сработавшую.

– Ладно, проходи, – сказал охранник, отступая в сторону, – только не особо заглядывайся, там без тебя проблем хватает.

То, что их хватало, я понял сразу же, как только зашел. Госпиталь выглядел так, словно завод недавно бомбили, а здесь лежали жертвы бомбежки. Под него отвели несколько достаточно больших помещений, над одним из которых все еще оставалась надпись «медпункт», но теперь их уже не хватало. Больничные койки стояли прямо в коридоре, поэтому иногда приходилось буквально протискиваться между кроватью и стеной.