Сумерки империи. Российское государство и право на рубеже веков

Мы не знаем, писал Габриэль Феликсович стихи или нет, но мы знаем, что он любил отечественную и зарубежную литературу. Более того, понимая, какой это хрупкий предмет, он прилагал силы для обеспечения юридической защиты авторов и их текстов.

В период с 1908 года до конца своих дней Шершеневич активно занимался научной деятельностью. В это время вышли в свет написанное в тюрьме и изданное в 1908 и 1912 годах «Общее учение о праве и государстве (лекции)» и — как его логическое продолжение — «Общая теория права», опубликованная в четырех выпусках (1910–1912). Затем последовательно выходят новые издания «Учебника торгового права», «Курса торгового права», «Учебника русского гражданского права», «Вексельное право», «Социология» (1910). Всего в этот период было издано более 20 работ.

Одновременно Шершеневич принимает участие и в законотворческой деятельности в рамках соответствующих комиссий, комитетов и рабочих групп партии кадетов в Государственной думе последующих созывов. Особенно следует отметить его участие в обсуждении проекта Гражданского уложения, который должен был стать первым российским гражданским кодексом. Эту работу не удалось довести до конца, однако ее результаты впоследствии были использованы уже в советское время при принятии Гражданского кодекса РСФСР 1922 года.

Габриэль Феликсович был членом правления, товарищем председателя и председателем юридического отдела Московского общества народных университетов. Основной целью общества было устройство публичных лекций. Также он вел активную работу в Юридическом обществе при Московском университете.

Скончался Габриэль Феликсович Шершеневич 31 августа 1912 года в результате тяжелой болезни, не дожив четырех месяцев до 50-летнего юбилея.

Почти все свое состояние Шершеневич завещал Московскому и Казанскому университетам, авторские права на свои сочинения передал Московскому университету для помощи бедным студентам, на стипендии студентам завещал 10 тысяч рублей.

Свою богатейшую библиотеку оставил Московскому коммерческому институту. На часть капитала, завещанного Казанскому университету, весной 1913 года была учреждена стипендия его имени[324].

По поводу причины смерти и захоронения Г. Ф. Шершеневича можно встретить разные высказывания. Мы точно и определенно можем сказать, что Габриэль Феликсович похоронен на Новом Донском кладбище Москвы[325] рядом с могилой своего друга и соратника Сергея Андреевича Муромцева.

В правовой науке Габриэль Феликсович Шершеневич прошел путь от изучения торгового права к анализу права гражданского. Стремясь включить проблемы развития частного права в более широкий контекст социокультурных процессов в России того времени, он обратился к теории права и государства, а затем и вовсе вышел за пределы чисто юридической науки: в поле его зрения попали философия права и социология.

Мы уже отмечали кумулятивный эффект расширения круга общения с российскими мыслителями и деятелями культуры в Санкт-Петербурге и Москве, который значительно увеличил интеллектуальные возможности Шершеневича. Немалую роль сыграл срок заключения в «Таганке», предоставивший Габриэлю Феликсовичу возможность в тишине одиночной камеры еще раз переосмыслить достигнутые результаты. Новые работы середины нулевых годов ХХ века демонстрируют совершенно иной уровень понимания роли права в системе социальных и культурных процессов в российском обществе.

Базируясь на глубочайшем знании права, имея опыт самого непосредственного участия в избирательном, законотворческом и уголовном процессах, Шершеневич рассматривает право с разных сторон и приходит к удивительным результатам, важным как в то время, так и сейчас.

4. Лев Иосифович Петражицкий

Лев Иосифович Петражицкий прожил удивительную, богатую непростыми событиями жизнь. Его учения, идеи, гениальные догадки надолго пережили самогó выдающегося мыслителя и продолжают свое развитие в работах его учеников и последователей в наши дни во всем мире.

Столкновения идеальных представлений о жизни с ее грубой прозой нередко заканчиваются трагически. Именно это произошло со Львом (Леоном) Петражицким, что заставляет нас по-особому взглянуть на его богатейшее творческое наследие.