Сумерки мира

Целый день Солли бродил наедине со своей совестью, а вечером пришел к Морну и рассказал ему обо всем.

Морн долго молчал, и Солли весь закоченел в ожидании приговора. Потом Сын Большой Твари протянул к нему костлявую, но еще сильную руку – Солли лишь сжался, предчувствуя неизбежное, – но старик неожиданно мягко опустил ладонь на взъерошенную голову юноши и провел пальцами по спутанным волосам Солли, расправляя их.

– Ты стал взрослым, мальчик, – тихо сказал Морн. – Потому что нельзя быть зверее зверя…

– Но ведь и они, – встрепенулся Солли, – они…

– И среди них есть люди. И среди нас. Девять жизней, смена облика, лес, город – мало кто способен разглядеть за внешней мишурой человека. И я очень рад… Иди. О нашем разговоре никто не узнает. И никто не сможет решить за тебя – правильно ты поступил или нет. Иди. Сегодня у старого Морна удачный день…

…Назавтра Морн отдал мужчин-Девятикратных в руки возликовавших соплеменников, но женщин, детей и старика поручил заботам Солли и велел отвести их к опушке леса. Сперва Солли хотел завязать им всем глаза, но потом передумал, и правильно – сохранить ориентацию в тех дебрях, которыми они шли, мог только Изменчивый или…

Или Мертвитель высокого уровня.

Они старались не смотреть друг на друга и через две тысячи шагов внезапно остановились. Два знакомых пардуса выскользнули из чащи и загородили дорогу, принимая человеческий облик.

– Зачем ты ведешь это мясо дальше, Солли? – спокойно спросил один из них, глядя в упор на сопровождающего, – и осекся, напоровшись на яростный взгляд серых глаз.

– Мне поручено довести их до опушки живыми, – Солли сделал ударение на слове «живыми». – Ты понял меня, Тхинар?

Тхинар его понял. Более того, он понял, что если сопровождающий не вернется обратно, то ему, пардусу Тхинару, придется отвечать перед Морном…

Он все понял, и пардусы вновь растворились в чаще.

…Шли долго. Старик под конец начал отставать, и Солли хотел помочь ему, но тот немедленно вырвался, злобно бормоча и сверкая ненавидящими глазами из-под серых кустистых бровей, и заковылял со всей возможной скоростью…

Когда они добрались до опушки, уже начало темнеть, но Солли все же показалось, что он различает вдалеке, у частокола, знакомую хрупкую фигурку. Он вздрогнул, всматриваясь, – и из-за кустов к нему метнулись тени в серых плащах.

– Хватайте его! Хватайте Перевертыша! – истерически завизжала одна из женщин и попыталась вцепиться в Солли. Он оторвал от себя неловкие пальцы и нырнул в чащу. Две стрелы просвистели над головой, одна воткнулась в дерево совсем рядом – но где было Постоянным угнаться за волком?! Солли мчался по замершему в преддверии ночи лесу, а в ушах его продолжал звенеть вопль той самой женщины, которую он провожал и за которую встал перед пардусом Тхинаром – таким же Изменчивым, как и он сам…

– Хватайте!… Хватайте Перевертыша…

* * *

Он не утерпел. Через два дня он пробрался на то же место и, выглядывая из-за кустов, услышал совсем рядом тихий шорох. Солли резко обернулся, готовый защищаться или бежать…

Защищаться было не от кого. А бежать он не мог. Он стоял и смотрел, как закатное солнце просвечивает сквозь простое светло-зеленое платье, обрисовывая контур девичьей фигуры, смотрел на каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, смотрел в карие глаза, лучившиеся радостью встречи…

– Меня зовут Солли, – хрипло произнес он. – Я – Изменчивый. Волк. А как зовут тебя?…

4

…К дождю Солли относился спокойно, как к досадному явлению, над которым он, к сожалению, не властен. Дождь не вызывал у него раздражения, и он мог долго брести под холодными пронизывающими иглами, хлюпая по грязи и оскальзываясь на мелких камнях.

Впрочем, он совсем не возражал против того, чтобы переждать этот каприз природы в более теплом и сухом месте. Поэтому, когда один из волков подбежал к нему и, призывно проскулив, позвал за собой – Солли сразу понял, что это может означать.

Волки явно знали или почуяли укрытие, где можно было бы пересидеть непогоду. Это случилось как нельзя кстати, и Солли, собрав всю свою амуницию, поспешил за Вайл и остальными серыми приятелями. Они молча бежали вперед, лавируя между валунами, взбираясь на уступы; плети ливня хлестали их, ероша насквозь промокшую шерсть, и Солли вздохнул с облегчением, когда они наконец добрались до цели.

Почти невидимый снаружи, заросший кустарником вход открыл им сухой полумрак пещеры; волки шумно отряхивались и ложились у входа, глядя на белесую пелену воды, скрывавшую оставшийся снаружи неуютный мир. Волосы и одежда Солли тоже пропитались влагой, но, к счастью, в пещере валялось немало относительно сухих сучьев – и вскоре жаркие языки пламени бросили причудливый отблеск на стены пещеры, разгоняя застоявшийся древний сумрак…