Сумерки памяти(СИ)

Ко мне подходит матрос и, с жалостью глядя на мое опечаленное лицо, протягивает мне какую-то еду. Я ем и, рассматривая однообразные волны и пустеющий горизонт, размышляю: "Наверное, теперь я обречена всю жизнь бедствовать и голодать. Наши деньги утонули, никому не удалось спастись, а из всех драгоценностей у меня остался только изящный золотой медальон, который мне даст возможность несколько дней прожить на самом бедном постоялом дворе. А потом... Потом мне придется идти на улицу..."

И вот я схожу на родной берег. Но насколько иначе видится мне теперь эта страна. Я иду по порту незнакомого города и рассматриваю простых людей, которые раньше были для меня только существами из другого, более низшего мира. "Теперь я одна из них, - думаю я, расправляя на себе поблекшие от соленой воды и солнца оборки платья, - Отныне я должна жить этой совсем неизвестной мне жизнью". Я, глубоко вздохнув, отбрасываю назад растрепавшиеся волосы, и улыбнувшись какой-то приветливой торговке рыбой, направляюсь к трактиру.

Я очень голодна и решаю сначала заказать себе еды, а потом уже договариваться с хозяином о комнате и о той ничтожной сумме, которую возможно он решит дать мне за мой медальон. Я открываю дверь и захожу в зал с низкими прокопченными потолками, заставленный большими столами из плохо отесанного дерева. Я ловлю себя на мысли, что совсем не знаю, как нужно себя вести девушке в моем положении, и поэтому сажусь в самый дальний угол и начинаю молча наблюдать за немногочисленными посетителями этого убогого заведения. Все присутствующие здесь люди кажутся мне грубыми и дикими по сравнению с той публикой, с которой мне приходилось общаться раньше. Я смотрю на них и заставляю себя привыкать и к громким голосам, выкрикивающим незнакомые мне до этой поры ругательства, и к разговорам, обрывки которых доносятся до моего уединенного угла. "Как я смогу жить среди этих людей? - думаю я в ужасе. - И что я буду делать спустя несколько дней, когда даже этот отвратительный постоялый двор перестанет быть для меня защитой от непогоды?".

Неожиданно прямо передо мной появляется какой-то красивый молодой мужчина в довольно дорогой одежде. Он немного манерно раскланивается и говорит:

- Позвольте мне заказать для вас изысканный обед из нескольких блюд! Я вижу, что вы временно оказались в затруднительном положении?

Я радуюсь, что хоть один человек говорит со мной привычными словами и соглашаюсь.

***

- И вам подали фазана? - ухмыльнулся он.

- Конечно, нет. Это была всего лишь курица, но какой она показалась мне вкусной, после всего пережитого.

- А кто был этот человек? Ты встречала его уже в своих воспоминаниях, иди это какой-то новый персонаж?

- Да, встречала, - сказала я смеясь, - он был комендантом моего концлагеря спустя всего несколько сотен лет. А в этой жизни... Хотя ты ведь знаешь, что это увлечение длилось всего лишь пару месяцев, так что не будем сейчас об этом вспоминать.

***

И вот мы едим и разговариваем. Он представляется мне, как некий путешественник, оказавшийся в этом порту по воле счастливого случая, который к его величайшей радости нас познакомил и не дал мне умереть с голоду. Я слушаю его рассказы о множестве приключений, которые он испытал, и верю каждому его слову. Отчего-то мне кажется, что человек с такими честными глазами не может обманывать и поступать неблагородно. И поэтому я рассказываю ему свою печальную историю и достаю свой золотой медальон, в надежде, что он им заинтересуется и даст мне немного больше денег, чем я рассчитывала получить у хозяина трактира. Он отводит мою руку и говорит:

- Оставь себе эту единственную память об умерших родителях и доверься мне. Теперь я беру на себя заботу о твоей жизни.

***

- Кажется мне, что это был какой-то проходимец, а не искатель приключений, - сказал он мрачно. - Не удивлюсь, если в своем следующем видении вы оказались уже живущими в одной комнате.

- Да ты прав, - сказала я, - так все и было. Я наивно поверила его словам о страстной любви, которая снизошла на него в этом порту в моем светлом образе, и согласилась своим присутствием осчастливить его одинокую жизнь.

- А он, конечно, наобещал тебе, что вы поселитесь в небольшом уютном доме с окнами на море, что у вас будет двое прелестных детей, и все такое прочее?

- Ах, - рассмеялась я, - ты умудряешься ревновать меня даже к тому, кто умер больше трехсот лет назад.

- Но он ведь был и в этой жизни? И кажется не простым прохожим?

- Лучше я расскажу тебе дальше.

***

Итак, как ты уже сам догадался, мы поселились на этом же постоялом дворе, и таким образом я открыла для себя новую страницу в книге жизни.

Не знаю уж, сколько дней или недель продолжалась наша идиллия, но однажды он завел со мной примерно такой разговор:

- Послушай, неужели у тебя действительно нет никаких родственников, к которым ты могла бы обратиться за помощью?

- Нет, ни одного, - отвечаю я, влюблено глядя на него, - да и к чему мне их помощь, если у меня теперь есть ты?

- Да, да, - говорит он задумчиво, - но все же. Может быть, какие-то друзья твоих родителей, от которых вы получали письма?