Сумерки разума (СИ)

— Брось, можешь сказать. Вдруг я помочь могу. Если тебя кто-то начал задирать, скажи мне, ладно?

— Ладно, — ответила я со вздохом. — А скажи, ты в курсе, что происходит в городе?

— Я не сплетник, ты не к тому обратилась, — покачал головой Майк.

— Я не об этом. В городе не происходило в последнее время ничего странного?

— М-да, — он почесал затылок, — наверное, так со всеми новенькими бывает…

— Что именно? — нахмурилась я.

— Один из Калленов как-то давно задал мне тот же вопрос.

— Кто именно?

— Не помню, — он пожал плечами. — Форкс — скучный город, Белла, здесь ничего не происходит. А те слухи, что идут из резервации, полная чушь.

— Какие слухи? — насторожилась я.

— О пропаже людей, — ответил Майк. — Но только никто не пропадал ни у кого. В школе бы об этом знали, народу много, понимаешь? Это чепуха, Белла. А с чего ты вдруг задала этот вопрос?

«Пропадают люди?» — у меня стало шуметь в ушах.

— Спасибо, — сказала я, попытавшись улыбнуться. — Мне просто скучно, Майк. Ничего особенного.

После занятий, сидя в машине, я постаралась успокоиться и собрать мысли в кучу. Всё, что у меня есть — и правда чепуха. Я абстрагировалась от эмоций и сказала себе: «Нужны факты. Кто пропал, когда, кто является подозреваемым. Потом нужно убедиться в том, что хоть кто-то из Калленов опасен. В конце концов, это только моя интуиция и ничего кроме. А пока что, Белла, возьми себя в руки и думай, где искать информацию».

Я снова вспомнила взгляд Эдварда. О, мне уже приходилось видеть такой. В кадрах оперативной съёмки с террористами. Взгляд из-под бровей, поджатые губы, напряжённый кулак, во всём его существе обещание сломать меня пополам. Сжечь заживо.

Я сдула со лба прядь длинных волос и посмотрела за окно. Над школой далеко впереди на холмах высился густой лес. Всё такой же темный и молчаливый, он казался бесконечным. И каждый, кто входит туда, пропадает навсегда.

Еще до того, как я уехала, с автостоянки плавно выскользнула на дорогу шикарная машина. Вольво принадлежал Калленам. Красота, деньги и, возможно, безнаказанность? Пугающее сочетание.

Попытавшись абстрагироваться, я заехала домой, взяла деньги на продукты и решила сходить в магазин, чтобы приготовить ужин. Шериф полиции города Форкс Чарли Свон был способен приготовить только яичницу.

По дороге в магазин я думала, что именно понадобилось богатой, влиятельной семье в захолустном городке. Они живут, не привлекая внимания. Их отец работает в городской клинике, хотя квалификация может позволить ему строить карьеру в лучших учреждениях страны. Жена не знаменита никакими выходками, и известно только, что она молода и красива.

Когда мой пикап отъезжал от стоянки, кажется, один из Калленов покосился в его сторону.

«Чего смотришь? Динозавра на колесах не видел?»

***

«Миролюбивые представители народа тутси, граждане центральноафриканской страны Руанды, однажды обнаружили, что оружием массового поражения могут быть простые мотыги. Систематическое уничтожение тутси их соседями, хуту, началось весной 1994 г. В течение нескольких месяцев геноцид охватил всю страну. Батальоны смерти, вооруженные мотыгами и дубинками, усыпанными гвоздями, убивали тысячи невинных мужчин, женщин и детей. В отчете Организации Объединенных Наций сказано, что за три месяца было убито от 800 000 до 1 млн руандийцев. Эта резня стала самой жестокой за всю историю Африки. Было уничтожено три четверти населения тутси…»(1)

В духовке пеклась картошка, и я, читая книгу, занималась теперь мясом. Вытерла полотенцем руки и аккуратно перевернула страницу книги Филипа Зимбардо.

«По приказу властей хуту убивали бывших друзей и ближайших соседей. Десять лет спустя один убийца хуту сказал в интервью: «Хуже всего было убивать соседа; мы часто вместе выпивали, его коровы паслись на моей земле. Он был мне почти родственником». Одна женщина хуту описала, как забила до смерти соседских детей, смотревших на нее с наивным изумлением, потому что их семьи всю жизнь жили по соседству и дружили. Она вспоминает, как какой то государственный чиновник сказал ей, что тутси – их враги. Потом он дал ей дубинку, а ее мужу – мотыгу, чтобы они могли устранить эту угрозу. Она оправдывала свои действия тем, что оказывала детям «услугу» – если бы она не убила их, они стали бы беспомощными сиротами, ведь их родители были уже убиты».

Мясо зашипело, и по кухне стал распространяться аппетитный запах натуральных специй.

«Война порождает жестокость и оправдывает варварское обращение со всеми, кто считается «врагом», недочеловеком, демоном, другим. Насилие в Нанкине приобрело печальную известность благодаря ужасающим крайностям, к которым прибегали солдаты, чтобы унизить и уничтожить невинных мирных жителей, «вражеское население». Но если бы эти события были чем то исключительным, а не обычным фрагментом полотна истории бесчеловечного отношения к мирным людям, можно было бы подумать, что это какая то аномалия. Но это не так. Британские солдаты убивали и насиловали мирных жителей во время войны за независимость в Америке.»