Сумерки разума (СИ)

— А вот так. Более неудобного места не придумать. Они живут в самой чаще нашего леса за городом. Там пустовал какой-то старый дом, они его облагородили, и в нём поселились. Им с машинами неудобно, конечно — приходится ехать не по дороге, а по тропе. Она одна всего, и фонарей нет. Далеко и от школы и от работы. У нас в пригороде есть дома и пошикарнее, но они почему-то выбрали этот. Не знаю, зачем.

— Его дети не слишком популярны в школе, — заметила я негромко.

Чарли небрежно фыркнул и неожиданно сердито нахмурился:

— Это не удивительно. Доктор Каллен талантливый хирург, который заботится о своих пациентах, но всем плевать. Все обсуждают его жену и тот факт, что они обособленно живут с детьми. Всем плевать, что их дети ни разу не влипали в неприятности, у них даже нет штрафов за вождение. Местным просто из зависти нравится перемывать кости приезжим, я уже наслушался…

«Так я ничего не узнаю, — разочарованно рассуждала я, поднимаясь в комнату по лестнице. — Что же мне делать? Либо они святые, либо хорошо прячутся. По своему опыту я знаю, что если кто-то кажется тебе слишком положительным, тебе стоит остерегаться его демонов».

К моей немалой досаде, остаток недели прошел скучно до зубовного скрежета. Я пыталась пробраться к папе на работу, чтобы вызнать что-нибудь о пропаже людей, но Чарли и его подчиненные охраняли информацию от посторонних, как военную тайну, и мне ничего не удалось выведать.

К школе я привыкла быстро. А к Калленам нет. Каждый день в кафетерии они собирались, молча сидели за столом, почти ничего не ели, а потом уходили. Эдварда не было, и я начинала сомневаться в том, что он пропал из-за меня.

Возможно, я просто спятила от скуки…

Майк решил организовать поездку в Ла-Пуш, и все обсуждали это, как событие, вроде Олимпийских игр. Я согласилась с большой неохотой. Шумные совместные поездки куда-либо, ровно как и вечеринки, никогда мне не нравились. Но я не хотела пока терять своего положения в классе и отгораживаться от остальных. Мне это не выгодно.

От отчаяния я попыталась заглянуть в местную библиотеку. Увидев, что туда пришла школьница, да еще и по своей воле, библиотекарь вежливо спросил, не ошиблась ли я адресом. Книг там оказалось очень мало, но меня интересовали криминальные хроники. Отдел со старыми газетами нашелся рядом с чуланом. Я чувствовала себя дурой, листая старые пожелтевшие страницы.

Неожиданно на глаза мне попалось кричащее название: «Вы видели Эмили Геймур?» Это случилось полтора года назад. Девушка из неместных приехала навестить резервацию индейцев в качестве экзотики, и пропала. Ее так и не нашли.

«Но отец сказал, что ничего особенного не происходило», — подумала я.

Записав в блокнот кое-какие подробности, я вышла из библиотеки и направилась домой.

Тем же вечером я, разумеется, стала расспрашивать Чарли об этом деле.

— Ах, это… — сказал он. — Это было не в Форксе, и к расследованию я не имею отношения. Она пропала на дорожной трассе далеко от города. Только машина, разбитые стекла, следы борьбы, а самой девушки нет.

— То есть, это было столкновение?

— Столкновения не было, — ответил Чарли.

— Значит, были только разбиты пассажирские окна?

Он пожал плечами:

— Ты задаешь вопросы не тому человеку. А теперь скажи вот что, Изабелла…

«Ой-ой».

— С чего вдруг ты стала интересоваться всей этой… — он развел руками, — Ну, тем, что происходит в Форксе?

— А вдруг я вырасту и стану детективом? — улыбнулась я. Но папа не улыбался.

— Я серьезно, — сказал он.

— Мне просто стало скучно, — пожала плечами я.

— Ладно, — вздохнув, ответил он. Вероятно, Чарли собирался сказать что-то еще, но передумал. Однако, взгляд его был настороженный. Если бы он знал, как мне больно, когда он так смотрит на меня.

В понедельник пошел снег. Я заметила это, когда увидела, как в коридоре школы большинство учеников прилипли носами к окнам. Белые, крупные хлопья медленно и плавно опускались на город. В воздухе становилось прохладнее, и ветер порой морозно кусался за нос. Невозмутимые деревья стояли иррационально зелеными под снегопадом.

Снег неуклонно покрывал асфальт, крыши и проникал в воздух. С ним город стал еще более бесшумным, если это только возможно. Если представить Форкс черно-белым от снега, можно начать выть от тоски. А я почти привыкла к яркой, малахитовой зелени.

— Не любишь снег? — Майк проследил за моим взглядом.

— Как выяснилось, не люблю, — пробормотала я.

Он вызывал у меня глубокую тоску. Хотелось закутаться куда-нибудь и уснуть. Но в снеге было очарование, хотя и бесконечно печальное.

— Раньше видела его только по телевизору.

«Причем, когда тепло, смотреть на него по телевизору приятнее», — но этого решила вслух не говорить.

Потом парни решили затеять игру в снежки, и я поспешила сбежать в спортзал. Снежки — затея для меня почти смертельно опасная. Я шла, поскальзываясь на дороге и проклиная зиму. Вот, о чём еще я думаю, когда вспоминаю снег. Гололед.

«Нужно срочно купить обувь с хорошими шипами», — думала я, отчаянно и неуклюже пробираясь к пункту назначения.