Сумерки в полдень

— Суеверие или не суеверие, — сухо проговорил Хэмпсон, — но это факт.

— Факт так факт, — согласился Антон, поняв, что возражать нет смысла.

Его интересовали встречи Чемберлена с Гитлером, и во имя этого можно было посмотреть на суеверия сквозь пальцы. И пока в центре зала разыгрывалось «шоу» — телевидение только начинало свои первые шаги, и операторы заставляли Чемберлена и старичков снова и снова обмениваться рукопожатиями, произносить громкие, заученные фразы и смотреть в темный глаз огромного телеобъектива, — Антон расспрашивал молодого англичанина о том, что же произошло на Рейне. Сначала Хэмпсон отвечал неохотно, односложно и, лишь разговорившись, вспомнил и рассказал почти все. Оказалось, желая польстить самолюбию английского премьер-министра, Гитлер, умевший играть на слабостях других, распорядился вывесить британские флаги на домах Кёльна и протянуть через его улицы полотнища с текстом на немецком и английском языках: «Добро пожаловать, мистер Чемберлен-миротворец!» Английским гостям отвели поистине королевские, занимающие целый этаж апартаменты в отеле «Петерсберг» и во всех комнатах в изобилии расставили на столах и комодах знаменитую продукцию Кёльна: одеколоны, духи, пудру, в ванной — изысканнейшие сорта мыла, присыпок, лосьонов и душистых порошков. Это взволновало и растрогало не только Чемберлена и Вильсона, но и аристократа Гендерсона, и все они с увлечением кокетливых дам нюхали флаконы, коробочки и пакетики, восхищенно переглядываясь и посмеиваясь.

После роскошного обеда Чемберлен, выйдя на балкон, с которого открывался чудесный вид на Рейн, благодушно болтал с Вильсоном и Гендерсоном, позволив мелкой сошке — Рэдфорду, Стрэнгу и Хэмпсону — молча восторгаться его мудростью и ловкостью, которую потребовалось проявить, чтобы преподнести Гитлеру то, что было ему обещано в Берхтесгадене: Бенеш согласился передать Судетскую область Германии, но сколько пришлось уговаривать его, уламывать, даже пригрозить оставить его наедине с немцами! Французы тоже согласились, но — бог ты мой! — сколько было хлопот и с ними. А сколько было возни с некоторыми упрямыми противниками в собственной партии, не понимающими важности и дальновидности шагов, предпринятых им, Чемберленом, во имя будущего Англии, Европы, всего мира! Увлеченный приятным разговором, он не спешил пересечь Рейн, чтобы встретиться с человеком, ждавшим его на той стороне реки в городке с ярко белевшими под послеполуденным солнцем маленькими домиками. Дары приносящие — а то, что он привез, было для Гитлера большим подарком — имели право заставить ждать себя.

Однако, как разузнал несколькими часами позже имеющий хорошие связи Рэдфорд, Гитлер ждал не гостя, благодушно взиравшего на Рейн и Годесберг с балкона отеля, а вестей из Варшавы и Будапешта. Ему уже доложили, что Чехословакия, как сообщалось в перехваченной и расшифрованной секретной телеграмме из Праги в Париж, под нажимом англичан и французов капитулировала перед Германией, но Гитлер еще не знал, как поступили чехи с требованиями Польши и Венгрии немедленно передать им районы с польским и венгерским населением. Гитлеру хотелось, чтобы эти требования были отвергнуты, и желанная весть пришла лишь во второй половине дня. Выслушав ее, Гитлер ухмыльнулся и, показав головой в сторону Петерсберга, сказал пренебрежительно и зло: «Ну теперь эту сову можно вытаскивать из гнезда». И гонец тут же помчался к реке, где поджидал военный катер, доставивший его на другой берег.

Благодушное настроение, не покидавшее Чемберлена, пока они спускались с горы к Рейну, а затем пересекали реку на празднично-белом пароме, украшенном германскими и английскими флагами, омрачилось, когда на его старательно заученное и с трудом произнесенное немецкое приветствие «Герр рейхсканцлер, их бин зэр фро инен видер зеен» хмурый Гитлер не ответил даже улыбкой. Оно совсем померкло, едва гости и хозяева уселись за большой стол в гостиной отеля. Выслушав сообщение Чемберлена, что он выполнил свое обещание и привез согласие чехословацкого правительства на присоединение Судетской области к Германии, Гитлер раздраженно объявил, что теперь это уже не годится: нужно, чтобы Чехословакия удовлетворила также требования союзников Германии — Польши и Венгрии. Пряча злые глаза и все более раздражаясь, Гитлер сказал, что все чехословацкие территории, о которых идет речь, должны быть переданы их новым владельцам не позже первого октября и со всем тем, что на этих землях построено, работает, действует, движется, растет и живет, кроме самих чехов: они могут убираться куда хотят!