Сумерки волков

Внутри было прохладно, но похоронная роскошь колонн и мозаик наводила скуку. Ади рассказывал историю храма. Игорь смотрел в лицо бога, безмятежное, как солнечный луч, и снова вспоминал Георгия. Что если Винсент расскажет ему, как они трахались в кабинете? Ну нет, он не сошел с ума, чтобы решиться на такое. И все же на всякий случай надо было придумать легенду. А еще лучше просто «пойти в жестокий отказ».

Из одного музея Ади повел их в другой, подземный. Это было самое странное место из всех, какие Игорь видел в своей жизни. Каменные ряды колонн уходили в сумрак, как в бесконечность. Арки сводчатого потолка отражались в темной глади воды, покрывавшей весь пол пещеры, словно антрацитовый паркет. Казалось, под ногами дышит бездонная тьма.

— Цистерна базилика, — сказал Ади. — Древнеримское водохранилище.

Между колоннами от входа до противоположной стены тянулся деревянный помост. Вместе с другими туристами они пошли по мосткам над водой.

— На самом деле никто не знает, когда здесь появился этот храм. Возможно, римляне только перестроили капище древних греков или этрусков.

Марина то и дело останавливалась, делала фотографии, просила фотографировать ее, призывно изгибаясь над перилами. Ади послушно щелкал фотоаппаратом, продолжая давать пояснения:

— У этрусков была своя религиозная система, культ мертвых. Они считали, что у человека не одна душа, а целых три. После смерти та душа, которая находится в печени, растворяется в протоматерии подземного мира. Другая душа, та, что расположена в голове, переходит в небесный мир и затем перерождается в другого человека. А третья душа, живущая в сердце, остается на земле. Она продолжается в потомках, или в деяниях человека, или в памяти любивших его людей.

Слушая экскурсовода, Игорь трогал колонны, разглядывал медлительных рыб в черной воде.

Вместе с Ади и Мариной они оказались в конце деревянных мостков, на небольшой каменной площадке, лежавшей почти вровень с водой. Здесь колонны опирались на огромные каменные головы. Одна была уложена на бок, другая поставлена затылком вниз. Безмятежные лица изваяний смотрели в пустоту, волосы клубились каменными змеями.

— Медуза, Менвра или Мания, богиня безумия и справедливого возмездия, — Ади почтительно коснулся лба медузы. — Кстати, скоро первое мая, праздник подземных богов. В их честь устраивали игры, пиры и священные обряды.

— Это праздник солидарности трудящихся! — весело возразила Марина.

Ади быстро взглянул на Игоря:

— А чтобы умилостивить силы природы, приносили в жертву мальчиков.

Плоское лицо медузы напомнило Игорю черноволосую Гулю, подругу дяди Вити. Она была похожа и на переодетого девочкой подростка, которого Игорь видел в резиденции Владимира Львовича.

Заглянув в пустые зрачки изваяния, Игорь словно на секунду провалился в другую реальность. Он лежал в степи, на остывающей земле, глядя в ночное небо, и черное небо смотрело в него тысячью глаз, и зверь жалобно выл над ним, и метелки ковыля раскачивались под ветром. А после, прикованный железным ошейником к цепи, он глотал солоноватую ржавую воду, и палуба корабля сверкала рыбьей чешуей, а надсмотрщик в кожаном переднике вскидывал над спинами гребцов змеиный хвост кнута. Мускулистый, голый, блестящий от пота Георгий сидел на соседней скамье.

Игорь ощутил, что все это правда, что жизнь — бесконечный круговорот, и они с Георгием связаны прочнее и крепче, чем кажется. Но почему-то от этой мысли стало холодно внутри.

— Вот ужас! Сфотографируй нас рядом с этой головой, — попросила Игоря Марина и прильнула к Ади. Парень неловко обнял ее за плечо.

Георгий позвонил, когда они в трамвае возвращались в гостиницу:

— Как вы там? Я заканчиваю. Дождь собирается. Может, все придется отменить. Подождите нас в холле, внизу.

В гостиничном холле они заказали напитки из бара — кампари и воду со льдом. Носильщик перевозил на тележке баулы из дорогой лоснящейся кожи. Старухи в бриллиантовых серьгах сидели в ряд на бархатном диване. Одна держала на коленях сумку, другая — кофейную чашку, третья — толстую пожилую собаку. Возле стойки низенький господин в кашне и золоченых очках, близоруко щурясь, заполнял анкету. Человечек этот был так похож на Майкла Коваля, что Игорь вздрогнул про себя — может, он приехал, чтоб потребовать уплаты по счетам?

Десна немного распухла, Игорь чувствовал во рту металлический вкус крови. Марина громко хохотала, болтая с Ади. Через стекло Игорь увидел, как носильщик закурил возле урны. Ему тоже захотелось курить.

Он вышел на улицу. Начал накрапывать дождь.

Игорь решил больше не думать про Винсента и ничего не бояться. Измайлов мог злиться, ревновать, изменять ему или искать обидные мотивы его поступков, но их близость всегда была важнее. Время останавливалось, когда они целовались на снегу под ледяной крепостью или когда вчера ночью Георгий распинал его на постели.