Сумерки волков

Машина поворачивала на стоянку, Игорь взглянул на часы — 17:45. Вспыхнул фейерверк, по земле прошла дрожь. Он успел подумать: «Какому кретину пришло в голову взрывать петарды у гостиницы?» В ту же секунду он услышал пронзительный крик и побежал в сторону взрыва.

Под ботинками хрустели куски пластика, он увидел развороченный асфальт, осколки стекла и оторванную дверь «мерседеса». На водительском сиденье кто-то оставил приготовленный для прачечной ком грязной одежды. Но среди складок виднелась человеческая кисть. В сознании Игоря начала проявляться страшная догадка. Он шагнул к вмятой в салон пассажирской двери. Марина, подбежавшая к машине, кинулась к нему:

— Игорь, не смотри туда! Не смотри, пожалуйста!

Но Игорь уже заглянул через разбитое стекло в салон.

После он не мог вспомнить, что было дальше. Он словно перестал существовать. Кажется, он бился, кричал, рвался к взорванной машине, но Василевский и водитель крепко держали его за руки, а он не понимал, почему его не пускают к Георгию. Это были самые страшные минуты в его жизни.

Потом он очнулся в машине Владлена. Лил сильный дождь, вспыхивал маячок на крыше скорой помощи. Сверкали вспышкой фотокамеры журналистов; кажется, там был Винсент. Полицейский в фуражке с козырьком разматывал катушку с желтой лентой, огораживая место взрыва. Игорь пил воду со вкусом лекарства, зубы стучали о стакан. Марина гладила его по волосам и повторяла:

— Успокойся, прошу тебя, успокойся. Все будет хорошо.

Чайки беспокойно кружили над взорванной машиной и кричали:

— Ничего! Ничего! Больше не будет ничего.

Игорь закрывал глаза и видел трех старух, сидящих посреди гостиничного холла. Их сморщенные, накрашенные, словно окровавленные губы не переставали шевелиться.

Часть третья

Тень отца

Я учусь видеть. Не знаю, отчего это так, но все теперь глубже в меня западает, не оседает там, где прежде вязло во мне. Во мне есть глубина, о которой я не подозревал.

Райнер Мария Рильке

Детали бомбы с радиоуправляемым взрывателем обнаружили на днище машины. Устройство сработало при открывании двери, водитель погиб. Отец задержался в салоне, это его спасло. Владлен уехал с переговоров чуть раньше. По его словам, чтобы заскочить в супермаркет и купить подарки жене и детям. Взрыв он увидел с дороги, когда подъезжал к стоянке.

Уже через пару часов после случившегося команда отца — Эрнест, Казимир, сильно выпивший дядя Саша Марков — собрались в переговорной в московском офисе. Марков бросался в бой:

— Румянцев, залупа конская! Да я это блядво, глисту парашную голыми руками порву! Я ж их за Егора в асфальт закатаю!

На глазах Александра Николаевича сверкали пьяные слезы. Эрнест, как всегда, сохранял спокойствие.

— Организуем оперативный штаб. Надо принять план действий. Какие будут соображения?

— Утром я вылетаю в Стамбул, — сказал Максим.

Пьяный Марков возразил неожиданно трезво:

— А смысл? Там есть кому дежурить на кушетке в коридоре!

— Мы ничем не поможем, — поддержал Маркова Казимир. — Там помогают врачи. Нельзя рисковать, ты — второй на очереди.

— Я ничего не боюсь, — заявил Максим, хотя его подташнивало при мысли о том, что его в целом вызывающее теплые чувства и удовлетворяющее необходимым требованиям тело может быть разорвано в клочья или, еще хуже, искалечено взрывом.

— А я боюсь, — дядя Саша хлопнул по столу ладонью. — И за Егора, и за тебя. Даже не возражай! К тебе приставим охрану, а полечу я.

Казимир Петрович согласился:

— Охрану усилим. Главное сейчас — понять, кто это сделал. Потому что они захотят довести до конца.

— Мне лично все понятно! — вскинулся Марков, отхлебывая виски из стакана. — Эта гниль подзалупная, Глебушка! Я ж ему звонил, он радостный, как Петросян. Сука, тварина! Отпетушить и угандошить обоих, вместе с Курышевым!

Маркова успокоили. Эрнест начертил на листке бумаги схему, в которой обозначались сразу несколько сил, заинтересованных в устранении отца. Первым в списке стоял Глеб Румянцев, бывший вице-президент холдинга, за ним — Феликс Курышев, тоже отставленный от принятия важных решений и способный на неадекватные действия.

Мог быть причастен и Владимир Львович. Иногда Максим готов был поверить, что внезапная гибель Ларисы в автомобильной катастрофе не обошлась без участия тестя. В его кругу убийство служило рядовым инструментом конкурентной борьбы. На последней пресс-конференции отец дал понять, что располагает важной информацией относительно неких влиятельных лиц, и тесть мог принять это на свой счет.

Марьяну, согласившись, вычеркнули из списка. Она ненавидела отца, но вряд ли была способна спланировать и осуществить акцию со взрывным устройством.