Сумерки жизни

Она сказала: «С тех пор, как разрушили старый Bosendorfer-Saal (концертный зал в Вене), я стала несчастной женщиной. Я допускаю, что в мировой войне существуют более глубокие проблемы и трагедии, но для меня, самого бедного существа в этой жизни, к сожалению — или слава богу, нет других. Так много героев погибло, а я горюю о свое «Bosendorfer-Saal. Почему я должна стыдиться, признаваясь в этом? Это было для меня всем; когда я там сидела, я забывала весь мир. Я забывала настоящее и будущее. Потом, за ужином, я не знала, что ем. Мне известны и другие концертные залы. Но в них я не забываю о будущем, о настоящем. Музыкальна ли я? Кто знает... В Bosendorfer-Saal я была музыкальной. Разве нужно, разве можно быть везде музыкальной?! Ведь это возможно только для гениев! Мы же привязываемся к чему-нибудь одному. Там мы оживаем, там мы растем, там мы бываем сами собой! Нет, больше чем сами собой! Из-за меня одной нельзя было сохранить здание. Это само собой разумеется. Но однажды я вышла из себя. Кто-то мне сказала «В нем была плохая акустика». Я подумала: «Если бы я была тигрицей, я бы растерзала его!» Но я, к сожалению, не тигрица.

СВОБОДНЫЕ ХУДОЖНИКИ.

Когда известный артист из Бург-театра в Пильзенской пивной за моим столом познакомился с моей святой подругой, блондинкой, и заметил, что она без шляпы и курит, ходит с открытой шеей и вообще выглядит своеобразно и необыкновенно, то, воспользовавшись тем, что она отошла на несколько минут от стола, задал мне многозначительный вопрос, в котором излилось все его напуганное, измученное, взволнованное буржуазно-добродушное сердце: чем живет эта замечательная, интересная и, вероятно, вполне почтенная дама?!. Она в своей семье поставлена так независимо, что имеет возможность действовать, и жить так, как хочет?!. Она сирота... или миллионерша?!.

— Нет, она бедна и очень ко мне привязана!

Видите, буржуазно мыслящие люди, если даже они по профессии случайно бывают артистами, готовы простить человеку все, все, все, если он только имеет деньги, т.-е. то единственно, к чему и они стремятся, но под другой маской. Я бы должен был ему сказать: моя святая подруга должна получить от своей бабушки наследство в 150.000 крон, и тогда его сомнения сразу бы исчезли и он бы, вероятно от всего сердца поздравил меня!

ТУБЕРКУЛЕЗ.

— Господин Петер, что бы вы посоветовали человеку, у которого «locus minoris resistentiae» — место ослабленной сопротивляемости в организме — легкие?— обратилась ко мне прелестная, дивно нежная двадцатилетняя девушка.

— Прежде всего никогда, никогда не стоять, а лежать, сидеть, ходить до первого легкого утомления, но никогда, никогда не стоять, даже когда нужно раскланяться с важными людьми, затем: взбитые сырые желтки по 3 — 5 штук в мясном бульоне. Два раза в день. Шпинат, шпинат! Молодой сыр, сердечный покой!

— Скажите, вы, кажется, написали кроме вашего диэтического руководства несколько очень славных книг? Не можете ли вы рекомендовать какую-нибудь из них для моего лечения?!

— Ни одной. Вы нуждаетесь в полном покое. В моей книге, поскольку вы умеете читать «между строк», изображена вечная, ужасная борьба между тем, что есть, и тем, что должно быть! Так что для вас, нуждающейся в покое, у меня нет ничего.

УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ.

Все люди довольствуются тем, что имеют. Это их несчастье, хотя с виду в этом их счастье. Если человек недоволен, то это делает из него в его собственных глазах «мученика этого несчастного существования»! Если ни что тебя не удовлетворяет и ты во всем быстро разочаровываешься, то это в твоих собственных глазах прежде всего «святая неудовлетворенность!» Оглянись кругом с ужасом и отвращением, взгляни, что удовлетворяет людей, как они уступают, молчат и тянут лямку?!? Мог ли бы ты быть счастливым с Анной Б.? Ни одного часа! Но видишь ли, всякая машина подчинена своим неумолимым законам; даже твоим собственным, тебе принадлежащим часам ты не можешь приказать, чтобы после пяти они показали—пять минут четвертого. Довольствоваться чем-нибудь здесь, на земле, означает приказывать своей весьма сложной машине нечто такое, чего она не в состоянии выполнить! «Не довольствуйся ничем!!.» сказал я своей очаровательной, стройной пятнадцатилетней дочурке, с светлыми пепельными волосами, которой у меня нет. «Дитя, не довольствуйся ничем, это благословение я тебе даю на твою цветущую жизнь, я, твой отец, которого у тебя нет!»

КАПРИЗЫ.