Сумерки жизни

Есть много, бесконечно много людей, их воистину не счесть, которые стремятся только бы заработать, заработать, заработать. Они в каком-то опьянении. Мой дорогой, но ведь другие тоже зарабатывают, и лучше тебя. И ты с этим миришься?! Но к чему, зачем ему заработок? Он хочет пойти в оперу на Рихарда Вагнера?! Или летом в «Gesause»? Или он хочет купить особенные книги, особенно приятные для него платки?! Или, может быть, нет, не будем лучше говорить об этом, хотя это ведь возможно, — женщины!? Нет, он хочет зарабатывать, потому что другие зарабатывают. Нет, его подталкивает это ничего не говорящее, бессодержательное слово «зарабатывать». Зарабатывать! Для чего?! Для заработка. А потом?! Потом опять и еще. Пока не умрем. Обязанность, которую люди сами возложили на себя. Не хочешь ли ты, зарабатывающий, построить себе гнездышко на озере Вольфганг, не хочешь ли купить моторную лодку, комнату для избранных? Нет, он не хочет. Он хочет зарабатывать! Без отдыха! Зарабатывать!

«КУПЕЧЕСТВО».

Владелец одной самой элегантной парикмахерской в столице — там причесывались, брились, мыли себе голову (браво! но, к сожалению, не духовно и не душевно) графы, бароны, банковские директора, богатые бездельники, крупные промышленники, которые кажутся очень важными для человечества, и т. д. и т. д. и даже один высоко современный писатель (можно сказать: дурак) — итак, этот владелец, несмотря на свои девяносто три года и на свое значительное состояние, страдал денно и нощно, что его помощники за его спиной обделывали свои дела и что, стало быть, он дает имя старой известной фирмы на то, чтобы они набивали непозволительным образом (ха, ха, ха, ха) свои карманы!

Я ему сказал: «У вас неправильная бухгалтерия. Подумайте, вы в отчаянии по поводу ежегодных убытков на 100.000 крон, но вы ведь относитесь равнодушно к неизбежным убыткам на 200.000 крон ежегодно. У вас остается ежегодно чистая прибыль в 100.000 крон. Если бы в вас было достаточно «мудрости» для того, чтобы остаться равнодушным, когда у вас есть неизбежные убытки! Жизнь уже такова, жестоко-несправедлива!»

Он нагнулся смиренно ко мне и сказал: «Глядя сверху вниз, легко осуждать, но быть в этой шкуре, в ней самой, тогда, к сожалению, нельзя смотреть сверху вниз!»

— А это как раз нужно строго наказывать! — ответил поэт.

ПРЕМЬЕРА.

Я был на новой пьесе.

Для красивых, молодых дам в партере и в переполненных красно-золотистых ложах

это было как бы изображением их собственной судьбы.

Правда, в некотором отдалении; и хотя типично, но все же только отдельный случай!

Но все эти зрительницы переживали, чувствовали, страдали, жалели, и все уступили жизни.

Иначе бы они не сидели здесь, не скорбели бы о своей судьбе, которая, слава богу, и не была их собственной судьбою!

Плевок писателя и щекотание нервов.

Как они близки и родственны той модной героине на сцене!

Нет! Ведь та страдает, не видит выхода, она не могла бы на этой пьесе сидеть спокойно в партере, она бы горько плакала или упала бы в обморок!

А они сидели и надеялись, что мужчины будут любоваться их оголенными руками под тюлевыми покровами, их красивыми платьями или пышностью оригинальных причесок.

И оно так и было.

Потому что героиня на сцене, о боже, борется в отчаянной борьбе за свои жизненные идеалы.

И где погибает?!

B V акте. Как всегда!

А зрительницы живут спокойно; они не гибнут;

даже в сотом акте, смотрят спокойно-растроганно все эти пять актов! Какое напряжение!

«СЛУЖЕБНЫЙ ПЕРСОНАЛ» В МОЕМ ЛЮБИМОМ ГРАБЕН-ОТЕЛЕ.

Никогда не восставая против судьбы,

всегда без недовольства, никогда не завидуя и не проклиная тех, которых они принуждены обслуживать за скудные подачки!

Они несут на себе всегда терпеливо ужасную ношу этого бытия, скорее этого небытия,

как будто знают достоверно, что на этой земле нет справедливости!

Эти, в нужде благородные, проходят над пропастью своей жизни,

как бы улыбаясь, всегда в труде, в труде.

Их разговоры друг с другом священны,

они вертятся вокруг ничего, всегда вокруг ничего!

Совсем как у детей!

Их всегда можно осчастливить пустяком, ничем!

Но кому охота это сделать?!

Вы — пустые, низкие, недостойные мужчины, вы любите лишь тех женщин, которые требуют многого?!?

Серьезная, самоотверженная работница, как Антонина Пляцек, вас, к сожалению и слава богу, не интересует!

И потому ваша отвратительная пустая, злая порода щадит, избегает их!

Горе вам, если вы когда-нибудь найдете такую, какую я нашел недавно!

В вашем, не П. А., сердце

она бы скоро обратилась, скоро

в иное, чем она есть на самом деле! Чем она никогда не была и никогда не будет! Вы разрушители истинных «ценностей»! Тьфу!

ПОЗНАВАНИЕ.