Сумка Гайдара

Внезапно лейтенант остановился. Замер:

— Здесь тол. Все в укрытие!

Но разочарование от этих слов было столь велико, что никто не двинулся с места.

— Отставить укрытие! — так же неожиданно произнес младший лейтенант: — Это смола.

Бочку обкопали со всех сторон и вытащили руками, не подгоняя технику. Песок из нее выгребли той же саперной лопаткой. Больше чем на треть бочка была заполнена смолой, которая внутри покрывала стенки до самого верха. Железо во многих местах истончилось и порвалось, но сохранило форму.

На всякий случай мы проверили, нет ли чего в смоле: какого-нибудь котелка с плотно защелкнутой крышкой. Не обнаружили ничего.

Мы отправились обедать. Суп с грехом пополам, когда я подбросил в огонь березовые поленья, закипел. Я разлил свое варево по мискам. Ели товарищи вяло. И добавки почему-то никто не просил.

После обеда мы уже не работали. Набитая песком бочка из-под смолы — кому она понадобилась в лесу? — нас совершенно опустошила.

Выходит, не я один верил, что мы вот-вот найдем тайник.

Запрятав инструменты и взяв с собой только миноискатель, мы, не дожидаясь фургона, ушли в Лепляву.

Вечером в клубе показывали «Подвиг разведчика». Мы заняли целый ряд. Я с завистью наблюдал, как на экране все удачно получалось у нашего отважного разведчика, роль которого исполнял Павел Петрович Кадочников.

И никто, разумеется, не догадывался, что сорокаведерная железная бочка из-под смолы, которую каждый из нас в душе проклинал за погубленный рабочий день и надолго испорченное настроение, имела прямое отношение к нашему поиску.

...Шел одиннадцатый, предпоследний день работы нашей экспедиции. Мы сидели с Толей Григорьевым на поваленном дереве и рассматривали самодельную схему произведенных раскопок, когда из-за дикой обомшелой яблони появился боец Леонард.

Он шел с напуганно-таинственным видом, как артист самодеятельного театра, которому поручили сыграть шпиона.

— Товарищ лейтенант, — отрапортовал он шепотом. — Мною обнаружено массивное устройство неизвестной системы. Похоже на мину большой мощности.

Леонард был старше своих товарищей. В армию его призвали после окончания пединститута, где не было военной кафедры. В части Леонарда считали грамотным специалистом.

— Лес полностью был разминирован в сорок пятом, — встревоженно сказал Григорьев.

— Но это устройство я обнаружил случайно, без миноискателя. Возможно, оно сюрпризное и миноискатель его не слышит.

— В двух словах, но по порядку, — велел Григорьев.

Мне показалось, Леонард на мгновение смутился, но мина с сюрпризом, то есть такой конструкции, чтобы ее трудно было обнаружить и невозможно обезвредить, — вещь не шуточная. Пришлось рассказать все.

— Метрах в тридцати от ямы, где лежала бочка, — начал Леонард, — растет старая груша. Я знал, что дикие груши жестки, но вроде заметил две поспелее. Положил миноискатель на землю. Подпрыгнул, ухватился за ветку. Потряс... Груши невозможно было даже надкусить. И когда наклонился взять миноискатель, то увидел, что из земли высовывается широкая макушка железного колпачка. Я присел, сдул листья, хотел вывинтить взрыватель... Честное слово, товарищ лейтенант, вы такого взрывателя тоже не видели...

Мы торопливо поднялись. У подножия уродливой, дряхлой груши лежал брошенный Леонардом миноискатель, рядом темнело пятно очищенного от листвы грунта размером с суповую тарелку. И в самом центре пятна, как проклюнувшийся после дождика гриб, угрожающе выглядывала из земли чуть заостренная шляпка. Даже на мой непросвещенный взгляд, взрыватель был крупнее обычного — при том, что из земли выглядывала только самая его макушка.

Лейтенант, взяв в руки миноискатель, прослушал все подходы к дереву. Звук в наушниках усиливался только по мере приближения к опасной шляпке. Велев нам отойти, Григорьев лег на землю и чувствительными подушечками пальцев стал отгребать от взрывателя песок, засохшие травинки и сосновые иглы.

Работал он осторожно и долго. Два или три раза делал короткий перерыв и лежал на земле, закрыв глаза. Но вот движения его стали быстрей и уверенней.

Григорьев позволил нам с Леонардом приблизиться. Из ямки торчал шестигранный колпачок. Он был гораздо крупнее взрывателя мины противотанковой и мог, по моим понятиям, принадлежать только мине морской.

— Лопату! — приказал лейтенант.

Он орудовал ею минут пять, не разрешая нам приблизиться.

— Вот так штуковина! — неожиданно присвистнул он.

Мы подошли и увидели странный предмет. Шляпка была шестигранным колпачком, навинченным на высокую горловину, впаянную в большой ящик. А ящик по длине и ширине напоминал средних размеров чемодан, но был раза в два толще и по самую горловину вымазан в смоле.

Григорьев на всякий случай проверил, не тянется ли от «чемодана» каких-либо сюрпризных проводов. Ничего не обнаружил. Бережно приподнял и перенес ящик на тропку. Зачем-то смахнул с него травинки и комочки земли. И принялся отвинчивать крышку горловины. Заскрипев, она поддалась. Он заглянул внутрь и — ничего не увидел.