Сумма теологии. Том IV

Ответ на возражение 2. Они называются основными страстями в порядке интенции и завершения. И хотя страх и надежда не являются просто завершающими страстями, тем не менее они завершают те страсти, которые склонны к чему-то как будущему. Вообще, приведенный аргумент заслуживает внимания только в случае гнева, однако гнев не может рассматриваться как основная страсть, поскольку он является следствием бесстрашия, но и оно, как будет показано ниже, не является основной страстью.

Ответ на возражение 3. Отчаяние подразумевает движение от блага, каковое движение акцидентно, а бесстрашие, или смелость, подразумевает движение к злу, что также акцидентно. Следовательно, они не могут быть основными страстями, поскольку акцидентное не может считаться основным. И точно так же нельзя полагать основной страстью гнев, поскольку он является следствием смелости.

Вопрос 26. О душевных страстях по отдельности и, прежде всего, о любви

Теперь нам предстоит рассмотрение душевных страстей по отдельности: вначале страстей вожделеющей способности, затем страстей раздражительной способности.

Первое из этих рассмотрений будет трояким, поскольку мы исследуем: 1) любовь и ненависть; 2) желание и отвращение; 3) удовольствие и страдание.

Что касается любви, то будет проведено исследование: 1) любви как таковой; 2) причины любви; 3) следствий любви.

Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) находится ли любовь в вожделеющей силе; 2) является ли любовь страстью; 3) являются ли любовь и приязнь одним и тем же; 4) правильно ли разделять любовь на любовь-дружбу и любовь-вожделение.

Раздел 1. Находится ли любовь в вожделеющей силе?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что любовь находится не в вожделеющей силе. Ведь сказано же [в Писании], «Я полюбил ее – т. е. мудрость – и изыскал от юности моей» (Прем. 8:2). Но вожделеющая сила, являясь частью чувственного пожелания, не может стремиться к мудрости, которую не схватывают чувства. Следовательно, любовь находится не в вожделеющей силе.

Возражение 2. Далее, любовь, похоже, отождествляется с каждой страстью – ведь сказал же Августин, что «любовь, домогающаяся обладать предметом любви, есть желание, та же самая любовь, обладающая и пользующаяся этим своим предметом, есть радость, убегающая оттого, что ей противоречит, есть страх, а чувствующая, если ей случится противное, есть печаль»[430]. Но отнюдь не все страсти находятся в вожделеющей силе. Так, на пример, упомянутый в приведенной цитате страх находится в раздражительной силе. Следовательно, нельзя безапелляционно утверждать, что любовь находится в вожделеющей силе.

Возражение 3. Далее, Дионисий упоминает о «естественной любви»[431]. Но естественная любовь, похоже, принадлежит скорее естественным силам, которые находятся в растительной душе. Следовательно, любовь не находится просто в вожделеющей силе.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «любовь находится в вожделеющей части души»[432].

Отвечаю: любовь есть нечто, имеющее отношение к желанию, поскольку целью обоих является благо. Поэтому любовь следует различать согласно различию желаний. Так, существует желание, являющееся результатом схватывания не самим субъектом желания, а кем-то другим, и оно носит название «естественного желания», поскольку природные вещи стремятся к соответствующему их природе в силу схватывания, наличествующего не в них, а в Творце их природы, о чем уже было сказано в первой части (6, 1; 103, 1). Есть также другое желание, являющееся результатом схватывания самим субъектом желания, но которое не произвольно, а необходимо. Таким в неразумных животных является «чувственное пожелание», которое в человеке, впрочем, соединено с некоторой свободой, а именно в той мере, в какой оно повинуется разуму. Наконец, существует желание, свободно следующее из схватывания субъектом желания. И это – разумное, или умственное желание, которое мы называем «волей».