Сумма теологии. Том IV

Возражение 2. Далее, нельзя различать вещь посредством другого члена того же различения; так, человек не является членом того же различения, что и «животное». Но вожделение участвует в различении любви, поскольку само является страстью, отличной от любви. Следовательно, вожделение не является различением любви.

Возражение 3. Далее, согласно Философу, существует три вида дружбы, а именно основанная на «полезности», основанная на «удовольствии» и основанная на «добродетельности»[450]. Но дружба-полезность и дружба-удовольствие существуют не без вожделения. Поэтому не следует противополагать вожделение и дружбу.

Этому противоречит следующее: о нас говорят, что мы любим нечто в связи с тем, что мы желаем его; так, «желающий сладкого любит вино постольку, поскольку оно сладкое», как сказано во второй [книге] «Топики»[451]. Но, как указывается в восьмой [книге] «Этики», по отношению к вину и подобным вещам мы не испытываем никакой дружбы[452]. Следовательно, любовь-вожделение отлична от любви-дружбы.

Отвечаю: как говорит Философ, «любить – значит желать кому-то блага»[453]. Следовательно, движение любви обладает двоякой склонностью: к благу, которое человек желает кому-то (себе или другому), и к тому, кому он желает некоторое благо. Таким образом, человек любит вожделением к благу, которое он желает кому-то, и дружбой к тому, кому он желает блага.

Кроме того, члены указанного различения связаны как первично, так и вторично, поскольку то, что любят любовью-дружбой, любят просто и само по себе, в то время как то, что любят любовью-вожделением, любят не просто и само по себе, но ради чего-то другого. В самом деле, [просто] обладающее бытием и существует просто, тогда как обладающее бытием в чем-то другом существует относительно. И коль скоро благо и бытие взаимообратимы, то благо, которое добродетельно само по себе, является просто благим, а благо, которое суть благо другого, является благим относительно. Следовательно, любовь, которой любят нечто за то, что оно благо, является просто любовью, в то время как любовь, которой любят нечто за то, что оно может быть благом другого, является относительной любовью.

Ответ на возражение 1. Любовь разделяется не на дружбу и вожделение, а на любовь-дружбу и любовь-вожделение. Ведь другом в собственном смысле слова является тот, кому мы желаем блага, тогда как о вожделении принято говорить тогда, когда мы желаем нечто для самих себя.

Из сказанного очевиден ответ на возражение 2.

Ответ на возражение 3. Когда дружба основана на добродетельности или удовольствии, то человек, действительно, желает своему другу определенные блага, и в таком случае все признаки дружбы налицо. Но если он желает указанные блага ради собственного удовольствия или пользы, то в таком случае такая дружба «полезности» или «удовольствия» со стороны любви-вожделения теряет признаки дружбы.

Вопрос 27. О причине любви

Теперь мы исследуем причину любви, в связи с чем будет рассмотрено четыре пункта: 1) является ли благо единственной причиной любви; 2) является ли знание причиной любви; 3) является ли подобие причиной любви; 4) является ли причиной любви какая-либо иная душевная страсть.

Раздел 1. Является ли благо единственной причиной любви?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благо не является единственной причиной любви. Ведь благо не обусловливает любви иначе, как только будучи любимым. Но бывает так, что любят и зло, согласно сказанному [в Писании]: «Нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его» (Пс. 10:5) (в противном случае всякая любовь была бы блага). Следовательно, благо не является единственной причиной любви.

Возражение 2. Далее, Философ сказал, что «мы любим тех, кто сознает свои недостатки»[454]. Следовательно, зло также может являться причиной любви.

Возражение 3. Далее, Дионисий говорит, что не только «Добро», но и «Прекрасное любимо всеми»[455].

Этому противоречат следующие слова Августина: «Не вызывает сомнений, что любимо может быть только благо»[456]. Следовательно, только благо может являться причиной любви.