Сумма теологии. Том IV

Ответ на возражение 1. О жажде мудрости или какого-либо другого духовного блага иногда говорят как о вожделении либо в силу некоторого подобия, либо в связи с тем, что жажда в более возвышенной части души является столь неистовой, что покидает свои пределы и проникает в более низкое желание, так что последнее, ведомое более высоким желанием, также – на свой манер – склоняется к духовному благу, в результате чего и само тело [как бы] начинает прислуживать духовному, согласно сказанному [в Писании]: «Сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому» (Пс. 83:3).

Ответ на возражение 2. В строгом смысле слова желание не может находиться только в низшем желании, но оно также должно присутствовать и в высшем. Ведь оно, в отличие от вожделения, подразумевает не-следование жажде, а просто движение к желаемому.

Ответ на возражение 3. Каждая душевная сила стремится к приличествующему ей благу через посредство естественного желания, которое не является следствием схватывания. А вот жажда блага животным желанием, которое является следствием схватывания, принадлежит только желающей силе. И жаждать нечто под аспектом приятного чувствам, в чем, собственно, и состоит вожделение, принадлежит вожделеющей силе.

Раздел 2. Является ли вожделение частной страстью?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что вожделение не является частной страстью желающей силы. В самом деле, страсти различаются согласно своим объектам. Но объектом желающей силы является приятное чувствам, что также, согласно Философу, является и объектом вожделения[502]. Следовательно, вожделение не является частной страстью желающей способности.

Возражение 2. Далее, Августин говорит, что «алчность – это любовь к преходящим вещам»[503], так что она не отличается от любви. Но все частные страсти отличны друг от друга. Следовательно, вожделение не является частной страстью желающей способности.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (23, 4), у каждой страсти желающей способности имеется противоположная ей страсть в той же способности. Но ни одна из частных страстей желающей способности не противоположна вожделению. Ведь сказал же Дамаскин, что «ожидаемое благо производит вожделение, наличное же благо – радость. В свою очередь, ожидаемое зло производит страх, наличное же – печаль»[504], из чего можно заключить, что коль скоро печаль противоположна радости, то и страх противоположен вожделению. Но страх находится не в желающей, а в раздражительной части. Следовательно, вожделение не является частной страстью желающей способности.

Этому противоречит следующее: вожделение обусловливается любовью и стремится к удовольствию, а то и другое суть страсти желающей способности. Следовательно, оно отличается от других желающих страстей и является частной страстью.

Отвечаю: как уже было сказано (1 ; 23, 1), общим объектом желающей способности является причиняющее удовольствие чувствам благо. Следовательно, различные желающие страсти различаются согласно различиям этого блага. Затем, разнообразие в указанном объекте может являться следствием либо самой природы объекта, либо разнообразия в его активной силе. Разнообразие, вытекающее из природы активного объекта, обусловливает материальное различие страстей, тогда как различие со стороны его активной силы обусловливает формальное разнообразие страстей, благодаря которому страсти различаются по виду.

Далее, природа движущей к благу силы различается согласно тому, насколько это [благо] реально наличествует или отсутствует, поскольку его наличие обусловливает успокоение способности в нем, а его отсутствие – стремление к нему способности. Таким образом, объект чувственного удовольствия обусловливает любовь постольку, поскольку, если так можно выразиться, приучает и сообразовывает желание с собой; он обусловливает вожделение постольку, поскольку своим отсутствием притягивает способность к себе; он обусловливает удовольствие постольку, поскольку своим наличием он делает способность покоящейся в самом себе. Следовательно, вожделение является страстью, отличной «по виду» и от любви, и от удовольствия. А вот вожделения того или иного приятного объекта отличаются «по числу».

Ответ на возражение 1. Приятное благо является объектом вожделения не абсолютно, а только тогда, когда оно отсутствует, что подобно тому, как чувственная вещь становится объектом памяти только тогда, когда она уже находится в прошлом. И эти частные условия устанавливают разнообразие видов страстей и даже сил имеющей дело с частными вещами чувственной части.