Сумочка авантюристки. Сонный москит. Брюнетки напрокат

— Тогда мы объявляем перерыв и проводим информационное совещание. Приведите ее сюда.

— Вы не можете требовать от нее присяги, если объявлен перерыв.

— Не думайте об этом. Приведите ее.

— Введите ее, — дал Гуллинг распоряжение шерифу.

Карлотта Типтон вошла, улыбнулась присяжным, уселась, постаравшись поставить ноги так, чтобы чулки были достаточно видны им.

— Мистер Мейсон говорит, — начал Гуллинг, — будто вы признались ему, что шли за Робертом Хайнсом до дверей квартиры, где потом его нашли убитым. Что вы скажете?

Она с удивлением повернулась к Мейсону:

— Мистер Мейсон это говорит?

— Да.

— Но, мистер Мейсон, как вы могли сказать такое? Я же сказала вам почти сразу, когда вы вошли, что я спала, что я знала о знакомстве Роберта с Элен Как-ее-там, или о каких-то делах, которые у них были, но я понятия не имела, кто она такая. Я чуть не упала в обморок, когда узнала, что эта женщина живет в моем доме.

— Вы это сказали мистеру Мейсону? — уточнил Гуллинг.

— Да, сэр, сказала.

— При этом присутствовали свидетели?

— Да. С ним пришла куча народу, люди, которые у него работают. Он сказал, что ему надо выручить клиентов, которых обвиняют в убийстве, и если я помогу ему, он в долгу не останется. Я сказала, что ничем помочь не смогу. Тогда он сказал, что если я скажу, будто ревновала Роберта, это поможет. Я ответила, что не могу, так как знаю, что с Элен, кто бы она ни была, его связывают только дела. Он спросил, не могу ли я немного изменить показания.

— Он просил вас изменить показания? — строго спросил Гуллинг.

— Да, — сказала она с невинным видом.

— Хотите задать вопросы свидетельнице, мистер Мейсон? — спросил Мейсона председатель.

— Минуту, минуту, — запротестовал Гуллинг, — это не по правилам!

— Мне все равно, по правилам это или нет, — заявил председатель. — Насколько мне известно, Перри Мейсон — адвокат, и притом из лучших. Он, конечно, мог оступиться, пытаясь выручить свою клиентку, но если он говорит, что эта женщина сказала ему то-то и то-то, я готов ему верить. А если у него к тому же есть три свидетеля, меня и подавно это интересует. И сдается мне, окружная прокуратура должна еще доказать нам, что Карлотта Типтон не лжесвидетельствует.

— Тем не менее мистер Мейсон не может допрашивать свидетельницу. Это не по правилам и незаконно.

— Хорошо, — сердито сказал председатель, — я-то могу допрашивать свидетельницу, а мистер Мейсон может говорить со мной. Какой вопрос задать-ей, мистер Мейсон?

— Спросите, когда она легла спать.

Карлотта Типтон отвечала раздраженно:

— Я не имею привычки смотреть на часы, когда ложусь в постель. Это было сразу после ленча.

— Сняла одежду и легла спать, пока Роберт Хайнс был у нее? — обратился Мейсон к председателю. — Спросите ее об этом.

— Вы не имеете права забрасывать меня грязью! — вскричала Карлотта. — Я была одета до тех пор, пока Боб Хайнс не ушел.

Мейсон поймал взгляд председателя и выразительно постучал по своим часам.

— В котором часу это было? — спросил председатель.

— Минут пять второго.

— А когда вы снова увидели Хайнса?

— Я его больше не видела.

— Спросите, сколько времени она спала, — посоветовал Мейсон.

— До самого вечера, — отрезала Карлотта.

— Все это в. высшей степени незаконно! — беспомощно протестовал Гуллинг.

Не обращая на него внимания, Мейсон продолжал:

— Легко доказать, что это ложь! Номер телефона квартиры мисс Типтон был у Элен Ридли; его знали также Адель Уинтерс и Эва Мартелл. Именно по этому номеру они должны были звонить мистеру Хайнсу. И телефон звонил после полудня почти все время, а отвечала по нему Карлотта Типтон.

— Ну ясно, — с издевкой произнес Гуллинг. — Адель Уинтерс и Эва Мартелл засвидетельствуют все, что угодно, лишь бы спасти свою шкуру.

— Вызовите Элен Ридли, — предложил Мейсон.

Ответом было молчание.

Вдруг Карлотта Типтон взволнованно заговорила:

— Я просыпалась раз или два, чтобы ответить на звонки, но после снова засыпала. Я не выходила из квартиры с пяти минут второго!

— Это слушание совершенно невозможно, — холодно сказал Гуллинг, — полагаю, нам следует все же регулировать…

— Я не позволю зря бесчестить адвоката, — прервал его председатель. — Не знаю, как остальные члены суда, но я считаю, что, если Мейсон совершил преступление, его нужно уличить. Если нет, то реабилитировать. А пока нет ни того, ни другого, я не дам шельмовать его!

Несколько присяжных согласно кивнули.

— Перри Мейсон представляет двух лиц, которые виновны в убийстве и грабеже, — заметил Гуллинг.

— Почему бы сейчас не оставить в покое убийство, Гуллинг, ведь ему будет посвящено специальное заседание суда? — обратился к нему Мейсон.

— Я в этом не заинтересован. Однако если присяжных интересует, я могу доказать.

— Подождите, — перебил Мейсон.

Он поднялся на ноги и, прищурив глаза, внимательно посмотрел на присяжных.

— У меня есть предложение к суду, — коротко сказал он.

— Какое? — спросил председатель.

— Эва Мартелл и Адель Уинтерс обвиняются в убийстве, — сказал Мейсон. — Я хочу предложить составу суда здесь, сейчас, когда все свидетели налицо, уличить настоящего убийцу.

— Кого это? — саркастически спросил Гуллинг.