Сумочка авантюристки. Сонный москит. Брюнетки напрокат

— Я не слишком много понимаю и не все могу объяснить. По-моему, это явление называется флюоресценцией, — сказал Солти. — Мы используем его при проведении разведки недр. Разные минералы светятся по-разному. Признаюсь, я немного приукрасил скалу, положил на нее камешки из других районов пустыни. Вы спрашивали, в чем заключается изыскательская работа? Многие работы производятся ночью. Таскаем с собой такие вот аппараты, ищем с их помощью минералы. Камень, который днем вы едва бы удостоили взглядом, оказывается, содержит ценные минералы. И это можно узнать, направив на него луч черного света… Давайте вернемся к костру. Вдруг док подумает, что мы убежали и бросили его. Я показал вам, что хотел.

Солти выключил аппарат.

— Ну как? — спросил доктор Кенуорд, — когда все вернулись. Получилось? Сработало?

— Изумительно, — ответил Мейсон.

— Никогда не видела более восхитительного и благоговейного зрелища, — взволнованно произнесла Велма Старлер. — Вы знаете, как работает этот аппарат?

— В общих чертах, — ответил Кенуорд. — Лампа, заполненная аргоном и потребляющая очень мало энергии, обычно не более двух ватт, излучает ультрафиолет товый свет. Наш глаз не способен его видеть. Различные минералы, отражая этот свет, изменяют длину его волны и-переводят в видимый диапазон. В результате создается/впечатление, что минералы сами излучают свет различного цвета, как независимые источники.

— Вы тоже используете подобные аппараты? — спросил Мейсон.

— Я… Ой!.. В ноге кольнуло. Все в порядке, Велма. Ничего не надо делать.

— Чай еще остался, — объявил Солти, наполняя чашки.

Полынь в костре догорала. Разговор на несколько мгновений прервался, безмолвие пустыни стало настолько явным, что восприятие всего остального как бы притупилось, а воцарившееся молчание лишь подчеркивало тишину.

Мужественно вспыхнул и погас последний язычок пламени. От костра осталась только горстка раскаленных углей. Почти мгновенно навалилась притаившаяся где-то рядом темнота. Еще ярче засверкали на небе звезды. Странствующий ветерок, пришедший с далеких хребтов, на мгновение раздул угли, все вокруг окутала колдовская тишина пустыни.

Солти молча встал и удалился в темноту. Благодаря многолетнему опыту передвижения без искусственного освещения он шел так же уверенно, как слепой передвигается в знакомой обстановке.

— Ну и мне пора. Спокойной ночи, — сказал доктор Кенуорд и попытался встать без помощи Велмы Старлер, но та мгновенно оказалась рядом.

— Почему вы не сказали, что хотите встать? — с укором спросила девушка.

— Не хочу быть обузой, — ответил доктор.

— Какое-то время придется прибегать к помощи других людей. Хотите лечь?

— Да, наверное. Если ты поможешь мне справиться с ботинками… Чудесно! Мне просто не хотелось лишний раз сгибать ногу. Спасибо.

Мейсон и Делла Стрит остались одни у затухающего костра. Они наслаждались тишиной пустыни, зачарованно глядя на россыпь ярко-красных углей.

У них за спиной на фоне звездного неба виднелись черные очертания горных хребтов. Прямо перед ними, чуть к востоку, поверхность земли сливалась с туманной темнотой, которая, как они знали, и являлась бескрайними просторами пустыни. У них на глазах блекли угли, окрашиваясь в пастельные тона, их уже не мог вернуть к жизни свежий ночной ветер.

Мейсон отыскал в темноте руку Деллы Стрит и легонько сжал ее в знак безмолвного взаимопонимания.

На востоке появилась и пригасила сияние звезд бледная полоска света, зыбкая и неясная, как первые лучи северного сияния. Через несколько минут на желтоватом фоне появилась ломаная линия очертаний восточного хребта на границе пустыни. Свет становился все более ярким, наконец из-за линии горизонта величественно выплыла слегка кривобокая луна. Она очертила золотистой каймой горные хребты.

Более двух часов окутанные колдовской тишиной Мейсон и Делла Стрит наблюдали за постоянно менявшимся волшебным пейзажем пустыни.

Глава 18

Глубокий сон Мейсона был нарушен ревом осла. Почти сразу же заревел и второй, и Мейсон заулыбался, еще не открыв глаза.

Утренний воздух был свеж и прозрачен. На небе все еще виднелись несколько ярких звезд. Воздух так сух, что на спальном мешке не было ни единой росинки. Далекий горный хребет отчетливо вырисовывался, словно зубья пилы, на фоне зеленовато-синего свечения. Было еще слишком рано, поэтому все предметы вокруг представляли собой не более чем сероватые силуэты.

Мейсон выпростал руки из мешка и сел, тепло тела, надежно сохранявшееся под пухом, мгновенно было поглощено холодным воздухом. Мейсон поежился и поспешил залезть обратно в мешок.

Ослы заметили, что он зашевелился, и подошли к его спальному мешку, осторожно и грациозно перебирая тонкими ногами. Мейсон почувствовал прикосновение мягкого, как шелк, носа к своему уху, потом губы ослика нежно потрепали его волосы.

Мейсон рассмеялся, выбрался из мешка и быстро напялил одежду. Рев животных, очевидно, никого, кроме него, не разбудил. Все более ярко разгоравшаяся утренняя заря теперь окрашивала по-прежнему неподвижные бугорки спальных мешков в бледно-серый цвет.