Сумрачная душа

– Я тебя не про сложности в работе спрашиваю! – оборвала его Ленская и мучительно поморщилась, потирая поясницу. – Я тебя спрашиваю, готов ли ответ!

– Должен быть готов…

Ленская хотела устроить помощнику разнос, но в это время ее вызвали к начальству. И пришлось самой вытерпеть неприятный разговор. И вовсе не по поводу убийства в Эрмитаже, хотя там тоже не обошлось без сложностей.

Евгений Иванович Легов не сидел сложа руки, он интриговал. Но поскольку в милиции у него связей не было, он пытался привлечь бывших коллег из ФСБ. Привлечь-то он привлек, да только начальство майора Ленской еще больше уверилось, что дело нужно раскрывать как можно быстрее именно у себя. А для порядка начальник еще напомнил про остальные дела, что числились за Ленской. И так распалился, что она даже не решилась буркнуть, что дел много, а людей мало, и что не разорваться же ей на четыре части – именно столько дел требовало неотложного расследования.

Так что пришлось временно отложить убийство в Эрмитаже и заняться другими делами, тем более что эксперты любят тянуть резину и к сроку сделать анализ, конечно, не успели.

Только к вечеру дверь ее кабинета распахнулась, и появился Савелий Ушаков из криминалистической лаборатории. Вид у него был измученный, но довольный.

– Александра Павловна! – воскликнул он с порога. – Я как раз закончил!

– Ну и как? – Глаза Ленской загорелись, как огни выезжающего из туннеля поезда. – Есть что-нибудь интересное?

– А как же! – Савелий помахал в воздухе заполненным бланком экспертизы. – Вам подробно или самое главное?

– Сначала главное, потом – подробно…

– Самое главное – насчет того серебристого кристалла… это бромид серебра.

– Так-так! – Ленская еще больше оживилась. – Где изготовляется? Где применяется?

– В том-то и дело, что теперь практически нигде. Раньше, в девятнадцатом веке, такое точно соединение серебра применялось в фотографии. Его использовали для изготовления дагеротипов, знаете, были такие коричневатые изображения, предшествовавшие современной фотографии.

– Да знаю я, – отмахнулась Ленская. – Ты мне лекцию по истории не читай, ты мне выводы, выводы давай!

– Да, так вот, насчет выводов… Потом технология фотографии изменилась, и вместо бромида стали использовать нитрат серебра – это проще и технологичнее. Так что, как я и сказал, сейчас такие кристаллы не используются практически нигде…

– Практически нигде – или нигде?

– Вот! Именно! – торжественно проговорил Савелий, делая ударение после каждого слова. – Есть единственный мастер в городе, который восстановил старую технологию и для редких ценителей делает снимки в стиле старинных дагеротипов. Вот этот умелец сам получает такое соединение серебра в собственной лаборатории…

– Где? Кто? – отрывисто выкрикнула Ленская, поднимаясь из-за стола.

– Василий Никитич Смоленский, – отрапортовал Савелий. – Мастерская у него по адресу… – и он назвал улицу в центре города и номер дома.

– Николай, на выезд! – Ленская вскочила, и тут же ее лицо перекосилось от боли. Однако она преодолела боль и потянулась за своей курткой.

– Постойте, Александра Павловна! – остановил ее Савелий. – Я еще не закончил!

– Что еще? – Ленская затормозила и повернулась к эксперту.

– Кроме кристалла бромистого серебра, в вашем образце пыли было еще кое-что очень интересное…

– Ну, Савочка, не тяни! – взмолилась Ленская.

– Там были образцы микроспор трав и растений…

– Ну, это есть почти в любой пыли… – пробормотала Ленская, но тут же осеклась. – Да, но сейчас зима… значит, он приехал откуда-то с юга…

– Причем могу значительно сузить круг, – гордо сообщил эксперт. – Эти травы и растения произрастают только в Восточном Средиземноморье, и то не во всем…

– Где именно? – торопила его майор.

– Думаю, что можно ограничить территорию Израилем, Иорданией и Ливаном.

– Ага! – обрадовалась Ленская. – А так как в Ливане обстановка довольно сложная и оттуда люди прилетают редко – то наибольшие шансы дают Израиль и Иордания…

– Совершенно верно!

Ленская выхватила у Савелия отпечатанный отчет, чтобы по дороге ознакомиться с ним подробнее, и, кряхтя от боли, натянула куртку. Поясница под пластырем невыносимо зудела, но почесаться не было никакой возможности.

– Вот теперь – на выезд!

Выйдя из подъезда, Марина поскользнулась на обледенелом тротуаре, и Старыгин едва успел подхватить ее под локоть.

– Моя машина совсем рядом, – виновато проговорил он, как будто извиняясь за скользкий тротуар, который никто не удосужился посыпать песком, и даже за отвратительную питерскую погоду.

С неба, как обычно, сыпалась какая-то невразумительная дрянь – то ли мокрый снег, то ли ледяной дождь. В общем, обыкновенное явление в нашем городе с ноября по апрель.