Сумрачный лес

Существо у подножия лестницы снова застонало и пошевелилось. Казалось, оно безуспешно пытается освободиться от своей оболочки.

Биттерлинг дрожал как лист, но эти звуки заставили его насторожиться, точно он услышал что-то отдаленно знакомое, но пока не распознанное.

– Не похоже, что он опасен. Скорее, ему нужна помощь, – произнес Одилий.

– Клянусь черными мухоморами! Вам жаль порождение могильного холода? – воскликнула Гортензия. – Говорю вам, это ловушка, в которую мы все угодим, если сейчас же не примем единственно верное решение! Запечатайте смертельно опасный проход, пока не стало слишком поздно! Гизил, Лаурих, чего вы ждете?

Повернувшись к ним, Гортензия обнаружила, что кое-кто из квенделей, наблюдавших за липой с безопасного расстояния, теперь подошел ближе. Она увидела соседа Левина Дрого, Криспина Эллерлинга, трактирщика Куно и еще двух-трех жителей окрестных домов. Во главе их шел Квирин Портулак, мрачно размахивая хлеборезкой, а толстяка Рехерлинга видно не было.

– Что там такое? – громко воскликнул Квирин, подходя ближе.

– Ох, грибы вы заячьи, до сих пор не слишком-то торопились это разузнать, – насмешливо заметил Гизил Моттифорд. – Там просто-напросто лестница, которая ведет под землю через полый ствол, словно через портал. И насколько можно разглядеть, там, внизу, кто-то лежит. Или что-то. Смотря как посмотреть.

– Больше похоже на живой труп, – пробурчал Биттерлинг, и новоприбывшие остановились.

– Подойдите-ка поближе и взгляните сами, – ехидно предложил Лаурих.

К дереву подошли только Квирин с трактирщиком и надолго уставились вниз.

– Кто или что это может быть? – спросил наконец Квирин, ошеломленно оглядываясь.

– Если бы не это странное место, можно было бы подумать, что в белом мешке один из наших, – заметил трактирщик, у которого было много здравого смысла, но мало воображения.

– В самом деле, елки-поганки, – согласился старик Пфиффер, похоже, подразумевая кого-то конкретного. – Вы заметили, что там, внизу, снова клубится туман? Скоро он скроет из виду этого несчастного, и станет слишком опасно спускаться туда. Так что дайте-ка мне скорее ваши спички, свои я все растратил!

– Что, во имя всех квенделей, вы задумали? – набросилась на старика Гортензия, зная ответ еще до того, как Одилий раскрыл рот. – Гизил, Квирин! – в отчаянии обратилась она к самым рослым из присутствующих. – Заклинаю черными мухоморами, остановите его! Бессмысленно спускаться туда, зря подвергая нас всех опасности…

В эту минуту липа, молчавшая столько времени, издала негромкий скрип. По листве пронесся тихий, но угрожающий шелест, как будто дерево вздрогнуло, прежде чем прийти в движение. Квенделям показалось, что липа протягивает к ним свои искалеченные конечности.

Двое жителей, недавно пришедших с Квирином, снова убежали и скрылись за углом ближайшего дома, а остальные мужественно остались на месте. Они смотрели друг на друга, готовые в любой миг обратиться в бегство. Только старик Пфиффер будто ничего не заметил.

– Скорее, я сказал, – повторил он властным голосом, чтобы никто не решился с ним спорить. – Боюсь, у нас мало времени… Гизил, Лаурих, вы идете со мной! А еще кто-то должен встать на страже здесь, наверху лестницы, чтобы докладывать, как продвигаются дела внизу. Есть желающие? Ты, Квирин? Или нет, лучше Куно, ведь у тебя, прости, не такая большая семья, мой добрый Штаублинг. А всем остальным отойти на край площади. Ждите нас, надеюсь, мы быстро!

– Я пойду с вами, – неожиданно проговорил Биттерлинг, и в его голосе прозвучала та же решимость, что у Одилия. – Мне необходимо с этим покончить!

Старик Пфиффер пристально посмотрел на него, сдвинув брови, и наконец кивнул:

– Если чувствуешь в себе силы, идем.

– А я буду сторожить, – твердо произнесла Гортензия. – Уходи с остальными, Куно. Я видела, как все началось прошлым вечером, и дойду до конца, хорошего или плохого, вместе с Биттерлингом и Одилием. Если, конечно, нам удастся завершить это дело после неимоверно долгой ночи.

Снова зашумела листва, хотя ветра не было, и в ветвях липы послышался стон. Гортензии в страхе показалось, будто бы расколотый ствол наклонился, когда старик Пфиффер, Звентибольд, Гизил и, наконец, Лаурих зашагали вниз.

Одилий чиркнул длинной спичкой, которую ему дал Моттифорд, и поднял ее высоко над головой. Он спускался первым, так медленно и осторожно, словно нес фонарь с угасающим огрызком свечи. Маленькое пламя слабо мерцало, но не гасло. Гизил, шедший следом за Биттерлингом, зажег вторую спичку, и теплые светящиеся точки вступили в возобновившийся танец ледяных кристаллов.

«Две одинокие огненные бабочки в снежном буране, они замерзнут насмерть», – подумала Гортензия, стараясь унять дрожь.

К ее ужасу, с тех пор как четверо квенделей скрылись внутри, липа скрипела все сильнее. Гортензия не понимала, чего добивается старик Пфиффер, желая рассмотреть полумертвое существо вблизи, но знала, что его не остановить никакими возражениями.