Сумрак

Эмми налила себе еще один стакан бурбона, а затем стянула с себя футболку, оставшись в одних трусах и лифчике Рори.

Она попыталась оглянуться через плечо, и я увидел, что на ее спине образовалось красное пятно. Неужели она пострадала в той стычке? Я помнил, что они были на нас вскользь, но не знал, что она упала.

Она сделала глоток напитка, пока Алекс осматривала повреждения.

"Я в порядке", — заверила ее Эм.

Но Алекс повернулась, в ее глазах горел огонь, она смотрела на нас так, словно хотела убить. "Ничего из этого не в порядке!"

Она вытерла пот с лица и прошла в ванную, включив кран, пока Эмери пригубила алкоголь и налила себе еще одну рюмку. Она стояла там молча, а я продолжал дергать и тянуть за шестисотфунтовую беговую дорожку, как будто мне действительно удастся освободиться. Каков, черт возьми, был план? Что они собирались делать? Взять контроль? Привлечь остальных?

Эмери посмотрела на нас — или на меня — сквозь свои очки и на мгновение замешкалась, прежде чем поднести свой стакан и сесть на ковер перед нами, достаточно далеко, чтобы мы не могли до нее дотянуться.

Я выдержал ее взгляд.

"Когда ты подвозил меня домой после выездной игры, — сказала она, — и мы остановились в "Бухте", у меня была одна мысль в тот вечер".

В тот вечер она только и делала, что думала. Она все переосмыслила.

"Часть меня сопротивлялась тебе, потому что я не хотела втягивать тебя в свою ужасную жизнь", — сказала она мне. "Я была смущена, полна гнева и лишена надежды. Я не могла дать тебе ничего".

Я приподнял подбородок, продолжая молчать.

"Но часть меня также сопротивлялась тебе, потому что боялась, что я просто обменяю одно насилие на другое", — объяснила она. "Как ты принуждал меня, толкал меня, не оставлял в покое, когда я просила тебя… Пытался напугать меня".

Мой взгляд дернулся, когда я изучал ее. Я не был жестоким. Я был немного избалованным и дерзким, но я никогда не хотел причинить ей боль.

Она опустила глаза, делая глоток. "Эта мысль покинула меня так же быстро, как и появилась, — добавила она, — потому что я хотела тебя, и в глубине души я так крепко держалась за надежду на тебя. Мне это было нужно". Она снова подняла взгляд. "Но теперь я думаю, была ли я права. Вот она я, снова вся в синяках. Может быть, твой мир так же плох, как и мой".

Я качнул головой, но любой протест, который я хотел выразить в ответ, замер в горле.

"Что ты хочешь от меня?" — спросила она, как будто Айдин и Алекс не было в комнате. А затем более твердо: "А? Чего ты хочешь?".

Алекс опустилась позади нее, заглядывая ей через плечо, пока обе женщины сидели там, бросая нам вызов.

"Кто посадил меня сюда?" спросила Эмми. "Кто решил, что я должна быть здесь с тобой? Деймон, может быть? Майкл?"

"Может быть, это кто-то, кто ненавидит тебя?" Я ответил. "Твой брат?"

Она колебалась. "Почему сейчас?"

Я хрюкнул, поднимаясь на ноги, используя свое плечо, чтобы вытереть кровь, капающую на мою верхнюю губу. "Я думаю, ты знаешь, почему".

Между нами прошел взгляд, потому что она знала, о чем я говорю. Она была его свободным концом. Единственный человек, который знал, что они организовали, чтобы отправить моих друзей и меня в тюрьму все эти годы назад.

"Это место стоит денег", — возразила она.

"У его новой жены их много".

У нее? Я никогда с ней не встречался.

Но я возразил. "Он бы сэкономил деньги и убил меня, если бы действительно думал, что я представляю угрозу".

"Убил бы?" спросил я. "В своей голове, я полагаю, он думает, что любит тебя. Как Гумберт Гумберт". А потом я пожал плечами. "Возможно, он хочет преподать тебе урок. Заставить тебя страдать".

К моему удивлению, в ее глазах промелькнуло веселье. "Потому что он так меня любит, да?".

Типичный обидчик. Он никогда не ненавидел ее, так же как мама Деймона никогда не ненавидела его, и никто из нас никогда не ненавидел Рику, когда мы крали ее наследство, похищали ее семью и сжигали ее дом. Больной разум видит только свои собственные намерения, и все, что делали они, и все, что делали мы, оправдывало конец.

Путь к тому, кем мы хотим быть, в лучшем случае извилист. Все было оправдано, потому что мы все были жертвами в нашей истории.

"Нет никого, кого мы заставляем страдать больше, чем тех, кого мы любим", — подхватил Айдин.

Его рука лежала на моей, наши кулаки скрежетали друг о друга, когда мы пытались освободиться, но я смотрел на Эмми, на ложбинку между оливковой кожей ее грудей и подтянутым животом, и я почти чувствовал ее в своих руках.

Она была так близко. Ты все еще хочешь обнять меня? Я долго и напряженно моргал, пытаясь отогнать набухание в паху.

"Хочешь знать, что я сделал, чтобы попасть сюда?" спросил Айдин. "Ужасное дерьмо, которое я устроил?"

Она смотрела на него, и, несмотря на прохладный воздух, легкий слой пота покрыл мою шею и грудь.

"Я отказался… жениться", — ответил он. "Вот и все".

Глаза Алекс опустились, и она выглядела так, словно хотела оказаться где-нибудь еще.

"И я могу выйти в любое время, когда захочу", — продолжал Айдин. "Как только я соглашусь".