Сумрак

На самом деле я этого не знал, но это ничего не меняло. Я знал об Айдине до того, как приехал сюда. Он часто бывал в Меридиан-Сити, и мы часто посещали одни и те же клубы и вечеринки, хотя никогда не встречались.

"Ты думала, я кого-то убил?" — поддразнил он Эмери. "Может быть, трахнул мою сестру?"

Возможно, из всех нас его послали сюда за наименьшим, но он был способен на большее, потому что узнавал людей почти сразу после знакомства. Так было с Рори, Майкой и Тейлором. Даже я пробыл здесь гораздо дольше, чем нужно, потому что он оказался слишком сложным для маневра.

"Моя будущая жена красива, умна, она из правильной семьи", — говорил он. "Идеальная супруга и мать, вокруг которой можно построить мою жизнь. И я был полностью согласен… до одной ночи".

"Художница…" сказала Эмми.

Я вскинул глаза, посмотрел между ними и увидел, как он кивнул.

Художница? Откуда она знает об этом?

"Чем она занималась?" спросила Эм.

Он уставился на женщин, и я проследил за его взглядом: и Эмми, и Алекс выглядели так красиво, что я мог поклясться, что вернулся в свою старую комнату в родительском доме, уютно устроившись в своей чертовой кровати, когда утренний свет нагревал простыни.

"Это", — ответил он.

Подбородок Алекс лежал на плече Эмми, и она скользила пальцами по ее обнаженной талии, лаская ее.

"Это?" поддразнила Алекс.

Айдин и Алекс смотрели друг на друга, не мигая, а пульс в моей шее пульсировал быстрее.

"Я просто смотрел на нее через экран компьютера, — сказал он, словно в трансе, — и мне показалось, что моя кожа разрезалась, выпустив все это давление, которое я привык ощущать всю свою жизнь". Его грудь поднималась и опускалась с каждой секундой все быстрее. "И я наконец-то смог дышать, видеть цвета и прочее. Мне стало жарко, и мир вдруг стал выглядеть совсем по-другому, потому что…"

Он сглотнул, когда Алекс провела рукой по животу Эмми, мягко и нежно прикасаясь к ней. Эм застыла, но через мгновение расслабилась и прижалась к Алекс, приглашая ее к себе.

"Потому что ни одно лезвие не режет так глубоко, как что-то настолько прекрасное", — прошептал он.

Порезы… Я перевел взгляд на татуировку, которую сделал на его плече. Следы когтей навечно впились в его кожу.

"У нее были такие глаза". Он уставился на Алекс, испуганно и отчаянно. Как будто воспоминания причиняли боль. "Я клялся, что могу дотянуться до нее через экран и потрогать, как она смотрела на меня и заставляла все остальное исчезнуть. Мне было все равно, что я потерял, чем рисковал, — сказал он ей, — я должен был заполучить ее".

Я взглянул на Эмми, вспоминая, какой упрямой она мне казалась, но на самом деле она просто имела смысл, и я обижался на нее за это. Мы были частью двух разных миров, моим друзьям было бы трудно с ней, я был общительным и любил находиться среди людей, а она предпочитала быть одна. Мы были такими разными.

Но эти моменты, например, когда я держал ее на руках в театре, подтвердили то, что я уже знал.

Это будет того стоить.

"Но когда я наконец набрался смелости и взял ее на руки, она выжила без меня", — объяснил Айдин. "Это было больно. Я разрывал себя на части в своей голове, сходил с ума, а она… она позволила всем получить часть того, что было моим. Я был воспоминанием. Я не имел значения".

"И она была шлюхой из-за этого", — сказала Алекс.

Он смотрел в глаза Алекс, пока она тянула одну из бретелек лифчика Эмми вниз по плечу, и Эмми не останавливала ее, пока ее живот поднимался и опускался.

Но Айдин ответил: "Нет". Он смотрел на девушек, пока Эмми спускала вторую бретельку, а руки Алекс следовали по ее телу. "Она ставит одну ногу впереди другой, делает то, что должна делать, и живет честно".

"Она не стыдится своего гребаного достоинства". Его голос окреп. "Она верна, она всем мать с теплыми объятиями и доброй улыбкой, она выжившая, и она решает проблему, не зацикливаясь на потере".

Его глаза затвердели, наполнившись гордостью.

"Она чертов викинг", — сказал он. "И у меня больше никого не будет".

Мое сердце на мгновение упало, когда я посмотрел на Эм, потому что все это было правдой. Все остальное не имело значения. Если бы это убило нас, она была единственной. В тот момент меня не волновали ни ее грехи, ни то, прикасался ли к ней кто-то еще, кроме меня, ни то, что мы оба были нашими злейшими врагами.

Это была моя девочка, со шрамами, разорванной душой и всем остальным. Она была прекрасна.

Алекс встала, ее тело напряглось, когда она медленно отступила назад, и Айдин тоже поднялся, его взгляд остановился на ней.

Поднеся свои и мои руки ко рту, он зубами ослабил ремень, и Алекс дышала так тяжело, что я слышал это, пока она продолжала отступать.

Ремень ослаб, и я потянул за него, наконец освободив левую руку, и мы оба повернулись к другим рукам и развязали себя.

Айдин рычал, не в силах освободиться, а Алекс задыхалась, когда он вырвал крюк из стены и бросился за ней. Она бросилась в ванную, а он схватил ее под мышки и притянул к себе.

"Прикоснись ко мне", — прохрипел он ей в рот.