Сундук мертвеца

– Ну вот, теперь знаешь. Но это сейчас неважно. Главное, Клари приснилось, что он навестил Нуфлина в Харумбе, и это сновидение ему совсем не понравилось. Он говорит, что приложил немалые усилия, стараясь о нем забыть. Не то чтобы успешно, но кое-что действительно забыл. Это, мне кажется, тоже важная подробность. Поэтому я решил узнать, может ли сновидец посетить Харумбу. Оказалось, еще как может. У них там в последнее время толкутся гости, как и у нас.

– Очень интересно. Я был уверен, что проникнуть в Харумбу даже в сновидении невозможно.

– Хранители Харумбы тоже были в этом уверены. Но в последнее время многое изменилось, в том числе и для них.

– Это бесценная информация, сэр Макс.

– Спасибо. Я тоже так думаю. Бесценная. И совершенно невыносимая для меня. Потому что мне очень понравился Клари Ваджура. И сэр Шурф, позволяющий себе дрыхнуть до обеда, а потом развлекать меня долгими разговорами, потому что все рутинные дела взял на себя секретарь, мне тоже понравился. Смотрел бы на такую красоту и смотрел. Тем не менее, я собрал волю в кулак и задал еще один вопрос: может ли обитатель Харумбы заворожить сновидца? И выяснил, что колдовать в классическом понимании они не способны. Но применять усвоенные при жизни приемы обольщения, подавления воли и что еще там используют умные люди, когда хотят одурачить балбесов вроде меня – запросто. К тому же Иллайуни сказал, что сновидцы обычно гораздо легче, чем бодрствующие поддаются чужому влиянию. На этом у меня все, дальше думай сам. Хотя чего там особенно думать.

– Ты все-таки пока погоди сходить с ума, – сказал Джуффин. – Как по мне, в твоей версии не все концы с концами сходятся. Грешные магистры, как же это все интересно!.. Знаешь что? «Думай сам» – хорошее предложение. Я его принимаю. При условии, что пока я буду думать, ты не натворишь бед.

– Вообще пальцем не пошевелю, – пообещал я.

– Звучит обнадеживающе. И языком, пожалуйста, тоже не шевели. Не на эту тему. И упаси тебя Темные Магистры, не с Клари Ваджурой. Лучше вообще ни с кем. Пусть теперь это дело будет моей заботой. Как минимум, до утра выброси его из головы. Совсем. Договорились?

– Баба с возу – кобыле легче, – усмехнулся я.

* * *

Насчет «легче» я, конечно, соврал. Ни черта мне легче не стало, хотя был уверен, что стоит поговорить с Джуффином и жизнь моя сразу наладится, как это обычно случалось до сих пор. Но вышло скорее наоборот: версия, которая совсем мне не нравилась, после обсуждения с шефом стала казаться гораздо более логичной, чем до того. Какие там у него концы не сходятся, загадка. Скорее всего, просто сказал это мне в утешение, чтобы не дергался и крепче спал. И был в форме завтра, когда понадоблюсь для… для чего-нибудь.

Так или иначе, я получил передышку. И отправился домой, разнообразия ради пешком. Хорошо жить в городе, который любишь всем сердцем. Что бы ни случилось, необходимый прожиточный минимум радости всегда при тебе. Воздух Ехо лечит не от всех, но от многих печалей, особенно если принимать его после заката, одновременно массируя ступни булыжниками мостовых.

По дороге я завернул в лавку и купил бутылку осского аша, рассудив, что это мой единственный шанс осуществить мечту, еще недавно казавшуюся несбыточной. Джуффин человеческим голосом попросил меня не шевелить до утра ни пальцем, ни языком, а значит, эффективно вывести язык и пальцы из строя – моя обязанность. Можно сказать, профессиональный долг.

В гостиной Мохнатого Дома было непривычно пусто: ни гостей, ни Базилио с кошками, ни даже вечно ошивающихся тут собак. И стол девственно чист. Как будто не поздний вечер на дворе, а какое-нибудь дурацкое раннее утро. Чем, кроме всего, плохи все эти убийства, покушения и расследования – ломают устоявшийся режим дня.

Я подумал, что, сидя в одиночестве за этим огромным столом, да еще и с бутылкой, я буду являть собой совершенно душераздирающее зрелище. Если кто-то случайно увидит, до конца года потом не прекратит рыдать от сострадания. Ну и вообще, надираться до потери сознания следует в башне. Для чего еще человеку кабинет?

За годы жизни в Ехо я обзавелся острым, по моим собственным меркам, ночным зрением, но по сравнению с местными уроженцами, которым фонари и лампы нужны исключительно для красоты, поднятия настроения и привлечения внимания к заведениям, работающим по ночам, я все еще подслеповат: даже читать в темноте толком не могу, особенно самопишущие таблички. Поэтому в моем кабинете с недавних пор всегда горит звезда. Та самая, которая ослепительный белый свет, мечта всякой навек разлученной с телом души. Только моя звезда совсем маленькая, можно сказать, искра Марьеза. Такой белый светлячок под потолком.