Сундук с чудовищами

Но хуже всего было Эсми. Шарлотта с Юлианной обнимали и поддерживали девочку с двух сторон, напоили Карининым успокоительным чаем, а потом увели умываться. Джемма осталась пока в спальне девочек. Она сидела на Юлианниной кровати и сосредоточенно грызла прядь светлых волос.

— Но они же ЦЕЛОВАЛИСЬ, — наконец, сказала она. — Целовались по- взаправдашнему! Выходит, этот Кроу, он что — предал Эсмиральдочку?!

Карина вздохнула.

— Джеммочка, он всю свою Темную школу предал. И вообще всех колдуний, магов и волшебников в мире.

— Он с ними под ручку не гулял и целоваться не пытался, — заявила Джемма. — Он большинство из этих магов и волшебников и не видал никого!

И бесполезно было объяснять девочке, что Лесс Кроу виноват не только перед Эсмиральдой. Джемма упрямо гнула свое: предал он в первую очередь именно Эсми.

— Я вообще считаю, что в тринадцать-четырнадцать лет еще рано думать о любви и уж тем более целоваться, — сообщила Генриетта. — Я вот вообще никогда влюбляться не буду, по крайней мере, лет до шестнадцати. Сначала лучше пансион закончить, желательно, конечно, на отлично, а уж потом все эти глупости делать: встречаться, держаться за ручки, целоваться и так далее.

Карина, которая собиралась замуж еще лет с десяти, только улыбнулась. Как же по-разному устроены люди!

— Шарлотта влюбилась, когда ей было одиннадцать, — напомнила она Генриетте.

— Шарлотта особенная, — задумчиво откликнулась та. — К тому же они с этим парнем ну ни разу не поцеловались. Думаю, он для нее слишком взрослый.

— А Юстас и Лисси даже думают пожениться, — заметила Джемма.

Тут ворвалась Юлианна и с порога закричала:

— Что вы тут про Юстаса, а?! Только и слышно на весь спальный корпус: любовь, морковь, поцелуи, женитьба!

— Ты что, усилила слух? — изумилась Джемма.

Юлианна пожала плечами.

— Мне незачем, я и так отлично слышу! Нет, ну вам что, больше обсудить нечего? Поймали шпиона Тройки! Поймали, когда он потащил Эсмиральду разрушать защиту!

И они туда таскались не в первый раз! Он заморочил голову нашей боевой подруге! А вы тут про сюсечки-пусечки изволите балаболить!

— Не балаболить, а беседовать, — тут же обиделась Карина. — И вообще, если бы у них не было сюсечек-пусечек, Кроу и голову бы никому не заморочил. Надо же, зануда занудой, а туда же: Эсмиральдочку обманывать!

Когда они все, наконец, успокоились, а Джемма ушла в свою спальню в отделении для второгодок, Карина еще долго лежала в кровати и старалась уснуть.

Но происшествия этого дня не давали девочке покоя. Она все пыталась разложить по полочкам, вспоминала, как Эсми рассказывала, что очнулась возле купола, созданного Матерью Некромантов и начала бороться с Лессом… как пыталась раскрыть зонтик, чтобы утащить парня подальше от могилы мертвой ведьмы Лиарт, а оттуда, изнутри, что-то страшно стучалось. Эсми рассказывала, что Лесс Кроу отшвырнул ее зонтик, а потом и ее оттолкнул, и девочка приложила кучу усилий, чтобы обезвредить своего же товарища.

Рассказ Лесса Кроу девочки в кабинете директора тоже выслушали вместе: мальчик сказал, что он один из внучатых племянников этой ведьмы. Дух бывшего друга Лиарт нашептывал Кроу, что надо завершить разрушение могилы. Но сама ведьма тоже приходила к Лессу в странных видениях и вот…

Он не извинялся перед Эсми и вообще не испытывал угрызений совести. А госпожа Маркура ругала себя, что не довела до конца какое-то «дело со списками». Карина вспоминала и пыталась увязать все это воедино.

Но так и не успела: заснула. А во сне увидела знакомый облик.

К сожалению, это была не Полина и не Мира. Карине привиделось дружелюбное, но ужасное чудовище по кличке Бяка.

Глава 46. Таинственное место

Это и без Бяки был очень, очень и очень странный сон! Карина еще никогда не видела таких снов, чтобы вроде бы и надо бы бояться, а не страшно! Она нередко видела кошмары, такие, от которых просыпалась в ужасе, плакала и бежала спасаться в маминой кровати. Или, когда стала большую часть времени проводить в пансионе — просто лежала и слушала, как спокойно дышат во сне подруги. Это тоже успокаивало. Можно было даже зажечь крошечный волшебный ночник возле кровати — тоже помогало.

Но этот сон Карину не пугал, хотя должен был бы! В нем она оказалась в непонятном месте: неясно было, то ли это большой зал, то ли какая-то открытая местность. Стен и потолка Карина не видела, но кругом не было и чего-то, похожего на землю, деревья, небо. И все какое-то серое, затхлое и душное. И вот посреди этого странного места, где очутилась Карина, стояло то самое чудовище по кличке Бяка — похожее на очень лохматую и неопрятную собаку с клычищами и когтищами, да еще и высотой никак не меньше пони. Прогнутая, как у старой клячи, спина, рваные уши, желтые глаза — все, как запомнила Карина. Вот только в жизни Бяка внушал ужас и трепет, а здесь девочка и не думала пугаться, только протянула руку к чудовищной морде.

— Бяка, — сказала Карина. — А где Полина и Мира?