Суомези: эколого-этнографическая повесть (СИ)

- Вряд ли я или кто-либо другой на моем месте мог или может хоть как-то изменить ситуацию. Нас, интеллигентов, разносят в разные стороны наша сложность, порожденная культурой, и внутренние противоречия. Именно в силу этой самой сложности, ярко выраженной индивидуальности каждого из нас, мы не можем слиться в единую толпу как, например, националисты с их бесхитростной потребностью с криком "русские, вперед!" превратиться в изотропную массу. Кроме того, исповедуемые нами ценности до сих пор не смогли стать общими для большинства российского населения. Посему опасаюсь, что любые наши объединения, движения в наши дни обречены на скорый распад, разделение на мелкие кружки и группы. Иными словами - сектантство... Я из тех, кого принято теперь называть "демократами первой волны". Это началось еще до того, как ты появился на нашей кафедре, тогда еще студентом. Надеюсь, ты не забыл наши беседы начала девяностых. В то время, как ты помнишь, я был активным участником "Демократической России". Я основал на нашем факультете ячейку движения и, тем самым, вступил в конфликт с озлобленным, прокоммунистически настроенным факультетским большинством. Ты должен, наверное, помнить, как они со свойственной им ненавистью срывали демократические газеты и информационные листки и развешивали свои прокламации на доске объявлений, которую мне с таким трудом удалось выбить у руководства факультета... Историческую встречу с руководством "Демсоюза" в большой аудитории ты, скорее всего, не помнишь. Это было несколькими годами раньше, где-то в конце восьмидесятых. Там, помнится, студентам пришлось стоять у дверей "на шухере", как при ограблении. А что делать? "Демсоюз" тогда был под запретом. Да, это была эпоха! Мало в то время было политических акций под эгидой ЛНФ, а впоследствии и других демократических движений, в которых я не участвовал. Многие, конечно, уже забылись, затерялись в памяти в калейдоскопе лет и событий. Но есть вехи на этом пути, которые забыть невозможно. Прежде всего, конечно, вспоминается бессонная ночь на баррикадах Исаакиевской площади в августе девяносто первого в ожидании танков. Не забыть мне и моего отчаянно-патетического выступления на самом первом митинге против войны в Чечне, организованном "Демсоюзом". Это было в декабре 94-го у Казанского собора. Тогда с колоннады Казанского я призывал пикетировать военкоматы, чтобы остановить отправку молодых людей - пушечного мяса - на войну. Sancta simplicitas!... Начинать нужно было раньше, и делать много больше, и не так, как это делалось. Если смотреть в корень вещей, то мы, интеллигенты, призваны просвещать наш народ, а не идеализировать и не проклинать его, обвиняя в том, что он выбирает себе не ту власть - он выбирает именно ТУ власть - власть по себе. Очевидно, со своей миссией мы справляемся из рук вон плохо, в результате чего сами же и страдаем. Мне кажется, я могу теперь, спустя два десятилетия, хотя бы отчасти ответить на извечный вопрос русской интеллигенции "кто виноват?". Во многом виноваты мы сами, интеллигенты. Это мы вовремя не объяснили народу, не растолковали непререкаемость и безальтернативность демократических ценностей для современного мира. Говоря простым языком, мы не дали им понять, что демократия - это "хорошо", и подменить ее невозможно ничем, что слово "демократ" ни при каких обстоятельствах, что бы ни происходило в стране, не может быть ругательным... Да что там говорить! Теперь, по прошествии лет, я понимаю, как ничтожны на самом деле были наши силы. Что там передел России! Я и лес-то свой вряд ли смогу спасти. Смотри...

Данилов отодвинул занавеску, и Евгений впервые обратил внимание на этот пейзаж. Дом, в котором жил Данилов, стоял в ряду однотипных многоэтажных жилых домов, подобно крепостной стене ограничивающем город. Сразу за домом начинался смешанный лес, на зеленое полотно которого сентябрь уже брызнул легким дуновением свои краски. Дальнего края леса не было видно. Лишь где-то далеко справа маячили серые корпуса ТЭЦ, а слева, на расстоянии в несколько километров, обозначилось озеро, за ним другое, поменьше, соединенное протокой или небольшой речкой с первым, а дальше, за озерами - что-то вроде поселка, и снова лес, тянущийся до самого залива, светлая полоса которого блестела в заходящем Солнце уже у самого горизонта.