Супер «горничная»

— На живот, больной! — поспешно скомандовала, пока он не принялся развивать тему нежности, которую сама же по ошибке затронула.

Савелий подчинился, конечно же, но с такой неохотой. Он так медленно переворачивался на живот, что я едва сдерживала смех, хоть в глубине души и замирала перед важным событием. Во-первых, я уже очень давно не ставила никому уколов, а во-вторых, до ужаса боялась сделать больно. Антибиотики ведь бывают очень болючими, и оставалось надеяться, что этот не такой.

Больной стянул плавки, заголяя ягодицы, и я в тот момент всеми силами старалась абстрагироваться и не замечать, какие они у него гладкие и упругие. Но получалось это у меня плохо — не видеть эротический подтекст во всем происходящем и явную мужественность этой части тела Савелия не могла, как ни старалась.

— Да ты просто ангел во плоти! — восхищенно проговорил Савелий, прижимая к месту укола смоченную в спирте ватку. — Я практически ничего не почувствовал.

А вот я даже слегка вспотела — так старалась проделать все на высшем уровне. И кажется, у меня получилось. Фух! Теперь осталось набить руку, и я очень надеялась, что следующая инъекция дастся мне с большей легкостью и уверенностью.

— А теперь я буду кормить тебя, — радостно сообщила я больному.

— Что-то аппетита нет, — скривился он.

— Знаю, но надо. Ничего тяжелого я тебе и не предлагаю, а вот бульона моего ты точно отведаешь.

— Сама приготовила? — заметно напрягся Савелий.

— Ну да…

— И не сыпанула туда щедрой порции соли или сахара? А может и чего поконкретнее?.. — подозрительно поинтересовался.

Я вспомнила чай и поняла смысл его недоверия.

— Что бы ты обо мне не думал, но я точно не отравительница, — рассмеялась. — Садись поудобнее, а я сейчас вернусь.

С этими словами ушла на кухню, вспоминая по дороге, какие лекарства ему еще нужно выпить после еды.

— Справишься сам? Или покормить тебя с ложечки, как маленького? За маму, за папу… — поинтересовалась я, когда вернулась с кухни и поставила Савелию на колени поднос с обедом.

— Тогда уж за дядю Витю, — улыбнулся он. — Он мне заменил и маму, и папу.

— Прости, не знала, — смутилась я.

— Не страшно. И я справлюсь. А он точно съедобный? — рассматривал Савелий бульон. — А то выглядит слишком красиво.

Что верно, то верно — бульоном я могла гордиться. Наваристый, золотистый и прозрачный. Я еще и зелени немного порезала. И у самой уже голова кружилась от запаха, что разжигал аппетит.

— Давай договоримся, что съешь ты все, — пропустила я колкость мимо ушей. — Когда вернусь, чтобы тарелка была пустая.

— А ты куда?

— Если честно, я умираю с голода. Пойду тоже поем, на кухне. Вернусь и дам тебе таблетки.

Савелий пытался возражать и предлагал мне составить компанию ему в спальне, но это я посчитала уже перебором.

То ли я такой искусный повар, то ли больной мне достался весьма сговорчивый, но съел Савелий все и даже похвалил меня. А потом так же безропотно выпил таблетки и спросил:

— Чем теперь займемся?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Есть какие-то предложения?

— Хоть отбавляй, — хитро улыбнулся он. — Но все они подождут моего выздоровления. А пока может киношку какую посмотрим?

— Вместе?

— Ну да. Тащи сюда ноут и устраивайся поудобнее, — похлопал он рядом с собой по кровати. — Обещаю не распускать руки.

— Да куда тебе сейчас! — невольно усмехнулась я.

Болеет, а туда же. Сейчас мне Савелий больше напоминал раненного воина, которого я вытащила из-под бомбежки.

— Не боишься? А зря… Я сам-то себя боюсь, когда ты рядом, — серьезно так отозвался он.

— Мне уйти?

— Даже и не думай! Лучше выбери нам какое-нибудь кино.

Следующие пара часов прошли для меня довольно в странной и непривычной атмосфере. Я сидела на кровати Савелия, поверх одеяла и удобно опираясь на подушку. У нас в ногах стоял его ноутбук, на котором мы смотрели зажигательную комедию. Я временами хохотала до упада, Савелию смеяться было больно — я это видела. И еще, кажется, у него снова росла температура, что немного сбивало градус моего веселья. А еще приближался вечер, мысли о котором меня слегка волновали.

После почти семейного просмотра я сделала Савелию укол и оставила на какое-то время одного. Нужно было прибраться на кухне, где пока готовила развела нешуточный бардак. Ну а что, аккуратность — не мой конек, в чем я прекрасно отдавала себе отчет. И как ни странно, но именно работа в доме дяди Савелия многому меня научила. Даже мама заметила, что в моей комнате стало «как-то иначе», как она выразилась. А всего лишь навела порядок в шкафу и письменном столе, исчезли всякие разные вещи с поверхностей мебели, книги встали в аккуратный ряд на полке… И находиться в чистой комнате, оказывается, гораздо приятнее, чем в захламленной. Вот и когда кухня засверкала чистотой, я какое-то время любовалась плодами своего труда.

— Как ты, дружок? Не сильно обижаешься, что весь день в клетке? — заглянула я к кенару, прежде чем выйти из дома.

Судя по виду птицы, если и была обида, то совсем слабенькая — Тенор выглядел вполне себе довольным жизнью и очень даже сытым.