Супер «горничная»

— Привет труженикам полей и огородов! — весело отозвалась подруга. — Куда пропала? Ой, извини, забыла, что у тебя папа в больнице, — тут же сбавила подруга обороты.

— Кать, давай сходим куда-нибудь? — попросила я.

— В смысле, в кабак? — уточнила она.

— Ну да, посидим, выпьем…

— Что-то случилось? Есть необходимость напиться? — в голосе Кати послышалась деловитость.

Невольно улыбнулась, хоть и больше всего хотелось разрыдаться. Даже к такому вопросу, как пьянка, Катя подходила обстоятельно.

— Необходимость есть, — призналась я.

Да. Мне нужно было выпить, чтобы забыться. А еще я больше не могла молчать — хотелось выговориться, рассказать кому-то обо всем. И не только о делах семейных.

— А чего это ты за рулем? — удивилась Катя, когда я подъехала к ее дому, где она уже дожидалась меня возле подъезда.

— Оставлю машину, — отмахнулась я.

Да и об этом я как-то не подумала раньше — в голове крутились совсем другие мысли.

— Как скажешь, — пристегнулась Катя. — Какой маршрут — в клуб?

— Нет. Давай выберем место поспокойнее.

— А, ну да, в клубе не поговоришь, — согласилась подруга. — Эх! Я тоже с удовольствием хряпну! Весь день зубрила, уже шарики за ролики заходят…

Далеко ехать не хотелось, и мы с Катей сошлись на мнении, что ближайший к ее дому бар вполне сгодится для того, чтобы расслабиться и поговорить. Пить решили водку, а запивать апельсиновым соком. От закуски я было отказалась, но Катя заявила, что без нее меня развезет в два счета, и ничего рассказать я точно не смогу. Логика в ее словах была железная, а потому мы еще и мясную нарезку заказали.

— И принесите нам по салату, — добавила Катя. — Овощи под водку идут отлично, — пояснила для меня.

Мне же было все равно — напиться и выговориться хотелось все сильнее.

— Ничего себе! — потрясенно протянула Катя, когда после какой-то там выпитой рюмки я рассказала ей, как обстоят дела у нас дома, и что вытворяет моя мама.

Немного стыдно было выносить сор из избы, но Катю я знала давно и считала своей близкой подругой. А еще порой она говорила дельные вещи и была совсем не такой легкомысленной, какой хотела казаться.

— Даже не знаю, что тут скажешь, — задумчиво добавила Катя.

У меня в голове уже вовсю плескался хмель, Катя же выглядела совершенно трезвой. Впрочем, не удивительно — в отличие от меня, она налегала на закуску, а не водку.

— Да что тут скажешь? Моя мама сошла с ума, а папу безумно жалко, — зло смахнула я слезу.

— Не похожа твоя мама на сумасшедшую. Она мне всегда казалась очень сильной. И знаешь, не думаю, что ведет она себя так от трусости или слабости. Все мы хотим любви, — философски закончила, мечтательно глядя на меня.

— И ради нее готовы предать близкого человека, — кивнула я.

— Ну есть же ты. И мама твоя прекрасно понимает, что об отце есть кому позаботиться. Алиск, я бы на твоем месте не рвала себе сердце, уж извини. И мать твою не могу так уж сильно осуждать. Не знаю почему… — пожала плечами Катя. — Может, потому что и сама не считаю себя способной на жертвы. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, — спохватилась и смачно сплюнула.

Ну выговорилась, и то хлеб. Собственно, никакой помощи в этом вопросе от подруги и не ждала. Как и понимания. Чужая душа — потемки, — правильно говорят. У всех нас хватает тараканов в голове и темных закоулков в душе. К тому же, Катя росла с матерью, а с отцом виделась время от времени. И развелись ее родители, когда она была совсем маленькая.

Я же маму осуждала и понятия не имела, как скоро смогу успокоиться и простить ее. И смогу ли вообще.

Мы снова выпили, прежде чем я перешла к следующей своей проблеме, о которой думала не переставая, даже когда ругалась с мамой.

— Ира вернулась. Ее бабушка умерла.

— Солодкина что ли? — скривилась Катя. — Ну вернулась и вернулась. Бабушку ее, конечно, жаль. Но причем тут эта тихушница?

Как же она ее не любит, даже смешно. А главное, не понятно за что. Но я уже как-то привыкла выполнять роль буфера между такими разными своими подругами.

— А притом, что я лишилась работы, — вздохнула я и опрокинула в себя еще одну стопку водки. Даже без тоста!

Кажется, я зачастила опрокидывать стопки — туман в голове заметно сгустился, а тело, наоборот, казалось мне невесомым. И еще растаскивало на слезы, но только истерики моей нам тут и не хватало.

— Алис, ты, конечно, не обижайся, и я понимаю, что работа тебе сейчас нужна, но в образе горничной как-то слабо тебя представляю, — усмехнулась Катя. — Найдешь ты себе работу получше и почище. Ты ж у нас умная!

— Да дело-то не в этом, — с досадой посмотрела я на подругу.

Вот как ей все объяснить, если всего и я до конца не понимаю?

— А в чем?

Ой, что-то мне уже не нравится, как меняется Катин взгляд. И чего это она на меня так пристально смотрит, словно просвечивает изнутри? И что такое она там увидела, что в глазах ее проступает понимание вкупе с недоумением.

— Подожди-ка! Речь ведь совсем не об Ирке? — подозрительно прищурилась она.

— Ну… нет… наверное…